Без следа

Все остальные дома на Моррисон-авеню оказались ухоженными особнячками, выкрашенными в похожие оттенки светло-бежевого, серого и нежно-зеленого. Над каждой дверью свешивались узорчатые портики, на каждой из выходивших на безупречные лужайки террас стояло по креслу-качалке.

Все это великолепие нарушал один-единственный грязный, выкрашенный в темно-коричневый цвет домик, спрятавшийся в дальнем конце квартала.

Потрескавшаяся краска на фасаде уже начала отходить. На крыльце сугробами высились кучи опавшей листвы. Лужайку давным-давно выжгло пожаром. Стекло в разбитом окне заменяли грубые деревянные доски.

Джессика и Холлидей застыли на подъездной дорожке. Она решила не рассказывать ему ни об истинной личности Роба Янга, ни о том, что главный подозреваемый по делу Лавелль и тот, кого она считала своим отцом, могли оказаться одним и тем же человеком. Не призналась она и в стычке с Маком МакКулом. И уж тем более в том, что он попросил ее не доверять Холлидею. Пока, насколько могла судить Джессика, они с журналистом были в одной лодке. Им обоим страстно хотелось узнать, кто убил Элеанору Лавелль. Старый пьяница мог оставить свое мнение при себе.

— Напомни-ка, что мы тут делаем? — нахмурился Холлидей.

— Страшновато заходить туда, где умерла Элеанора.

— Да нет. Только вот зайти и просто так осмотреться не получится.

— Почему?

— Дом все еще принадлежит компании, на которую работала Элеанора. Это была крошечная фирма, арендовавшая тут сразу несколько помещений.

— И они так его и не продали?

Холлидей покачал головой и указал на таблички, валявшиеся на том, что осталось от роскошного газона. На одной из них было крупно написано: «На продажу», вторая предупреждала, что участок находится под охраной «Смит-энд-Вессон». Джессику передернуло. Она не знала, был ли выставлен последний знак ради красного словца или Элеанора действительно держала дома оружие. Если и так, оно ее не спасло.

— Нет, — сказал Холлидей, — но не потому, что не пытались. Никто не захочет жить в доме, где зарезали молодую женщину.

— Странно, что сюда не налетели застройщики. Уж кто-кто, а они знают, как таким воспользоваться. Думаю, им бы такая история не помешала.

— Ты удивишься, но людям свойственно быть суеверными. Как бы то ни было, шансов у этого дома не осталось. К тому же участок слишком маленький, ничего существенного тут бы просто не поместилось.

— В общем, всё просто забросили? — уточнила Джессика.

— Именно так, — подтвердил Холлидей, — попытки выставить дом на продажу оставили давным-давно, даже показывать покупателям бросили. Ну, не то чтобы я пытался… если честно, никогда не было желания заглядывать внутрь, да и сейчас нет. У меня от этого мурашки по коже.

— А вот я хочу осмотреться. Пошли.

Мгновение помявшись на месте, Холлидей неохотно последовал за Джессикой. Она поставила ногу на первую ступеньку лестницы; та выдержала. Поднявшись еще на две ступени, девушка коснулась ручки. Дверь была заперта.

— Ну, мы попытались, — с облегчением заметил Холлидей. — Все, пошли.

— Не так быстро!

Джессика извлекла из сумки набор отмычек и помахала им перед носом у журналиста.

— Господь всемогущий, — промямлил тот, — почему я не удивлен?

— Следи за дорогой, — приказала она.

Замок был старый и долго не поддавался, так что пришлось постараться. Впрочем, настойчивость окупилась; через полминуты послышался щелчок. Джессика толкнула дверь и с победным видом обернулась на Холлидея.

— После вас, — пригласила она, но журналист не двигался с места. — Чего боимся?

— Прямо сейчас? Тебя, — съязвил он, но потом быстро прошел и переступил порог.

Сразу же за крошечной прихожей оказалась гостиная. Занавесок на большом окне не было, но от яркого солнечного света комнату защищали деревянные ставни. Сквозь трещины в них проникали только отдельные лучи. В остальном помещение было погружено во мрак. В углу стоял грязный, покрытый множеством пятен продавленный диван. Сбоку от него лежал перевернутый контейнер с пустыми пивными бутылками и полная окурков пепельница.

— Наркоманы? — спросила Джессика.

— Подростки, — поправил Холлидей. — Джеерсен сказал, соседи часто жаловались на громкую музыку и общую распущенность. Звонки, конечно, поступали не им, но он старался следить за домом. Владельцы остальных участков даже подписывали петицию, чтобы его сровняли с землей.

— И что этому помешало?

— Безденежье, конечно. Снос — это недешево, а из своего кармана платить никто не хотел. Зачем им это? Они же не обязаны тут жить.

— Ну да.

Джессика осмотрелась вокруг. По гниющему деревянному полу были разбросаны пустые бутылки. То там, то тут встречались оставленные в память о произошедшем свечки в стеклянных стаканчиках. На одной из стен было крупно написано: «Покойся с миром, Элеанора». У девушки по спине снова побежали мурашки. Она закрыла глаза и попыталась посочувствовать умершей здесь женщине.

Словно прочтя ее мысли, Холлидей сказал:

— Тут жутко, черт побери.

Джессика вздохнула и открыла глаза.

— Диван отличается от того, что я видела на снимках из дела.