Без переводчика

Впрочем, есть лица, имеющие по многу адресов. Например, граф де Линь, у которого чуть ли не все фермеры области Брабант арендуют землю. Или барон Ампэн, в чьей собственности находился даже пригород Каира — Гелиополис. Интересы таких господ простираются и дальше — к урановым рудникам Конго.

Они обижаются, когда их называют колониалистами. Фи, не модно! К тому же у черных свое правительство, свой флаг. Но не отдавать же им рудники! Нет, рудники, капиталы в Африке брюссельские господа удерживают любой ценой. Огромные богатства текут из Конго в сейфы Акционерного рудного общества Верхней Катанги. Среди фирм оно на первом месте по прибылям. Хозяев катангской руды пытаются догнать хозяева машиностроения, текстиля, угля.

Блики от сверкающих реклам этих акционерных обществ падают на улицы Брюсселя. И прежде всего, конечно, на бульвар Анспах.

Это главная улица. Начинается она у Биржи. Здесь, на площади, каруселью крутятся грузовички и «пикапы» универмагов и разных фирм, трамваи, легковушки. Все они как будто совершают ритуальный круг у храма коммерции, у темно-бронзовой его колоннады.

Здания на главной улице — современники бургомистра Анспаха, при котором в прошлом веке на месте городских укреплений сделали бульвары. Потемневшие фасады в тонах бронзы и меди, гигантский зал «брассери» человек на пятьсот, в котором сохранились рогатые вешалки, сделанные, верно, еще для цилиндров, — все это от старого Брюсселя. Брюсселя времен Шарля де Костера, молодого Верхарна…

Совсем рядом, на параллельной улице, знаменитый театр «де ля Моннэ», сыгравший немаловажную роль в рождении Бельгии. Театр, в котором каждая вольнолюбивая оперная ария, каждая сцена восстания некогда вызывали взрывы патриотических чувств. В историю вошло представление «Немой из Портичи» 25 августа 1830 года. Происходящее на сцене — бунт сицилийских рыбаков — зажгло публику до такой степени, что в тот же вечер со стен Брюсселя полетели голландские гербы.

Что же на главной улице от века нынешнего? Срублены деревья, чтобы дать дорогу машинам. А построено немного: два-три универмага да один небоскреб с конторами, похожий на столб для рекламы. Тем резче ощущаешь то наносное, что ниспослано бизнесом.

«Брюссель — сердце Европы, здесь перекрещиваются пути тысяч отпускников из разных стран», — возглашают в эти дни новогодних торжеств газеты и радио. «Центр Брюсселя сейчас — волшебная сказка для детей и взрослых, царство праздничных подарков. Вашу безопасность в этом царстве будут охранять полицейские из Франции, Англии, Люксембурга…»

Действительно, на праздники в Брюссель приглашаются иностранные регулировщики помогать бельгийским, а по сути для той же рекламы, чтобы поддерживать звание «перекрестка отпускников».

Нет, я не возражаю против столь мирного использования полицейских сил. И не намерен порицать вообще всякую рекламу. Я могу лишь полюбоваться веселыми гирляндами лампочек, перекинутыми через улицу.

Однако с первых же шагов по бульвару Анспах мне показалось, что дома смущенно прячутся в тень, что пышные титулы, сочиненные к празднику, не очень-то их радуют…

Я только что был в книжном отделе универмага. На вопрос, можно ли купить популярный роман бельгийского автора, услышал откровенное и решительное «Нет!». А бывают ли вообще в продаже книги бельгийских писателей? «Бывают, мсье, но их что-то давно у нас не было…»

Я иду по бульвару и читаю афиши кинотеатров. Есть ли хоть один бельгийский фильм? Ни одного… В нашей стране зрители запомнили глубоко человечную, трагическую картину «Чайки умирают в гавани». Значит, есть в Бельгии талантливые люди и в кино. Между тем мне сказали, что бельгийских картин месяцами не видно на экране. Часто слышишь: «Где нам тягаться с издательствами Парижа, с киностудиями Франции, Италии, Соединенных Штатов!»

Детективные фильмы теперь явно на втором месте. Ведь они, как-никак, требуют сюжетной изобретательности. Зато от многих умственных забот освобождает «секси» — часто попросту серия обнажений, связанных скорее конферансом, чем драматическим действием.

Реклама зовет в кинотеатр посмотреть «Всемирный сверхспектакль» — так озаглавила свое представление итальянская фирма. В нем участвуют звезды стриптиза Рима, Нью-Йорка, Лондона, Гонконга, Парижа… Француженка Жанетта раздевается, держа перед собой маску в виде мертвой головы. Должно быть, уже вся эстрадная бутафория перерыта в поисках будоражащей новинки.

Великолепная техника, прекрасная операторская работа, балетная выучка многих «старлетт» — все для демонстрации неаппетитной, нездоровой чувственности. Все для того, чтобы «содрать покровы» и «подразнить»: ведь таков перевод американского слова «стриптиз».

Если кто и получает от этого пользу, так только хозяин ночного клуба, занимающего подвал недалеко от кинотеатра. Нанятый зазывала без стеснения входит прямо в кинозал, благо входить и выходить во время сеанса разрешается.

— Очень интимное заведение, мсье! — доверительно сообщает зазывала, протискиваясь по рядам.