Без переводчика

Гнет Стамбула всюду означал дикий разгул крепостников и палачей. А Болгарию, одну из ближайших провинций Оттоманской Порты, разоряли с особой методичностью, без передышки. Богатым, кипучим городом была София до нашествия турок, и полководец Лала Шахин с восторгом доносил о ней султану: «Промысловых заведений и ремесленных мастерских в Софии много, они вырабатывают толстые и тонкие шерстяные и хлопчатобумажные ткани… Торговля в городе достаточно развита, во все стороны от него вьются дороги, по которым снуют путешественники-торговцы, торговые караваны с разными товарами и изделиями, которые производят в Софии…»

А пять веков спустя русские воины, вступившие в Софию, встретили жалкое захолустье. Лабиринт кривых, непролазных улочек, глиняные домики, низкие воротца, такие низкие, чтобы турок не мог ввести во двор коня. Был 1878 год, но София еще не знала ни железной дороги, ни газового освещения, ни фабрик, ни мостовых.

…Гулко раздается голос учительницы болгарки под сводом галереи мечети Буюк-Джамия. От волнения она говорит теперь быстрее, и я улавливаю лишь последнюю фразу: «Братските руски войска».

Я мысленно досказываю: «… четы, то есть отряды народных мстителей, получили мощного союзника. Они покидали горные гнезда, выходили навстречу русским братьям, вливались в болгарское ополчение».

Стоя у старой мечети, в бурлящем центре Софии, я думаю о том, какой могучий запас ненависти к врагу, любви к свободе накапливался здесь в течение пяти веков иноземного ига.

Два из четырех сотен

В честь России-освободительницы в центре Софии поставлен памятник. Издали видишь только конную статую Александра Второго. Невольно спрашиваешь себя, почему так лишена движения и жизни эта фигура. Как вкопанный стоит конь, понурый, чуть опустив голову. Тяжело вдавился в седло монарх.

Но подойдите ближе — и вы почувствуете в памятнике и движение, и страсть. В яростную атаку устремлены бронзовые воины по бокам постамента. Тут и русский солдат, и болгарин-ополченец. Как же далек от них — героев дунайской переправы, героев Шипки и Плевны — и как равнодушен всадник наверху!

Не одна была война, а две: царская и народная. Царская власть стремилась подчинить своему влиянию Балканы, сломить соперника-султана.

Народ же имел одну цель — избавить братьев болгар от ужасов рабства. Потому-то со всех концов России и потянулись добровольцы.

Автор памятника — итальянец Арнальдо Цокки. Он родился во Флоренции в семье, известной художественными дарованиями. Среди его работ наиболее известны памятник Гарибальди в Болонье, Лафайетту в США…

Это народные герои, борцы за независимость. Значит, и работа над монументом в Софии не случайный эпизод в творчестве Цокки.

Мне запомнился еще один памятник, единственный в своем роде, в Докторскому саду. Каменная пирамида, густо испещренная именами русских медиков, погибших в Балканском походе.

Много имен женских… То сестры милосердия. Они шли на фронт по зову сердца, обычно наперекор и родным, и обществу. Ведь медицинское образование для женщин было тогда новинкой, вызывало недоверие, насмешки.

Русские врачи прославились блестящими операциями, вошедшими в историю нашей медицины. Не лишне вспомнить: в русско-турецкой войне участвовали такие выдающиеся врачи, как С. П. Боткин, Н. И. Пирогов.

…Я сказал только о двух памятниках, запечатлевших в бронзе, в камне признательность народа к стране, которая помогла ему разбить турецкое ярмо. А во всей Болгарии таких памятников более четырехсот!

В музее дружбы

Наверное, нигде в мире нет такого музея.

Подъезд его, охраняемый пушками-ветеранами, — самое людное место на тихом бульваре Скобелева. С утра дежурят здесь ватаги школьников, подстерегают советских туристов. Кидаются к ним, окружают, суют свои адреса. Суют молча: верно, боятся сделать ошибку в русском языке. Уверены, что поймут и так, что русские сверстники получат их адреса, напишут…

Чтобы послушать экскурсовода, я присоединился к туристам и не пожалел об этом. Юная девушка, трогательно искренняя, с тем мягким золотистым блеском в темно-русых волосах, какой бывает у македонок, вся сияла, водя нас из зала в зал.

В окна било солнце… Впрочем, я не уверен, что оно проникало сквозь шпалеры тополей. Но мне так представляется сейчас, когда я вспоминаю этот необыкновенный музей. В нем не было холодка официальности, нередко присущего музеям.

Девушка рассказывает о героях Шипки, Плевны. Да так, будто они стоят тут, среди нас.

Это чувство не покидало меня в музее.

На стенах портреты знаменитых патриотов Болгарии. Почти в каждой биографии: «учился в России», Но они не только учились у нас. Вот Димитрий Благоев, революционер болгарский и русский. В нашу историю он вошел как создатель одной из первых в России социал-демократических групп. Благоев редактировал первую русскую пролетарскую газету «Рабочий». Его высоко ценил В. И. Ленин. Высланный из Петербурга на родину, Благоев встал в первые ряды болгарских революционеров. Он основатель социал-демократической партии Болгарии, учитель Георгия Димитрова.