Без нее. Путевые заметки

Манон шла к машине. Придерживаясь за стены. Маргарита следовала за ней. По комнатам, в которых стало темно. По узким коридорам. Слышала, что Манон не удается глубоко вдохнуть. Манон села в машину. Немедленно заправила за уши прозрачные трубочки, шедшие от баллона с кислородом. Засунула в нос их концы. Повернула вентиль баллона. Ухватилась за него обеими руками. Глубоко дышала кислородом. Духота в доме. Она убьет ее. Но ему это необходимо. Альбрехт не укрывается. Не хочет, чтобы на нем лежало одеяло. И ночью тоже. Стало быть, в доме должно быть тепло. Удалось ли им поговорить? Лицо Манон порозовело. Она включила зажигание. Развернула огромный автомобиль и поехала. Манон ехала медленно. Ведь Олета-лейн — просто ущелье какое-то. Удалось ли Марго что-нибудь узнать у Альбрехта? Маргарита глядела на кусты. Свисающие ветви то справа, то слева задевали широкий «кадиллак». Колючие мясистые листья. Сухой шорох. Нет. Они не побеседовали, ответила она. Альбрехт говорил о том, как делают мягкие игрушки. «The little lioness, — воскликнула Манон и хлопнула ладонью по рулю. — Always the little lioness».[6] Прямо ревновать начнешь. К этому зверю. В один прекрасный день позвонил этот парень. Марк. Поляк. И сказал, что Альбрехт выписывает чек и не могла бы она приехать и заняться всем этим. «Why shouldn't he write a check?»[7] — спросила она. Выяснилось, что чек был на 10 000 долларов. Тогда она поехала. Альбрехт все еще выписывал чек. Уже третий. Он их портил. Она спросила, зачем ему выписывать чек. Старик ответил, что хочет дать Марку денег. А Марк будет вечно заботиться о маленькой львице. С тех пор она занимается еще и финансами Альбрехта. Они выехали на бульвар Сансет. Темное небо. Серое. Черные контуры деревьев и кустов. Медленно едем потому, что все хотят домой, сказала Манон. Из-за опрыскивания. Чего она только не подписывала против этого безобразия. Отрава с самолета! Над жилыми кварталами! Она снова хлопнула по рулю. Марго потом тоже надо поторапливаться. Домой. И пусть спросит у управляющего, на самом ли деле все окна проконопачены. Они двигались в длинном ряду машин. Маргарита откинулась назад. Ехала. Слушала старуху. Смогла бы она жить столь активно при такой болезни? И быть такой милой. Всегда в добром настроении. В Вене с такой болезнью сидят в доме престарелых, а не разъезжают на золотом «кадиллаке» 1968 года выпуска с кислородным баллончиком под мышкой. Машина покачивалась. Медленно двигалась вперед. Равномерно, вместе со всеми машинами. Цепочки огней встречных машин. Впереди — красные полосы заднего света, взбирающиеcя в гору. Больше они не разговаривали. Манон свернула с Сансет. Движение ускорилось. Они уже не ползли. Манон остановилась в боковой улице у своего дома. Посоветовала Маргарите на будущее тоже останавливаться здесь. А завтра с утра они созвонятся. Она пригласила Макса. Доктора Макса Ханзена. Он был с Анной в Китае. Но он пока не знает, будет ли у него время. Он работает в обществе по борьбе со СПИДом. Там со свободным временем не так просто. Что понятно. Манон завернула кран кислородного баллончика и положила трубки на сиденье. Через заднюю дверь они прошли во двор. Мимо бассейна. Вода снизу подсвечена. «You hurry».[8] Манон отправила ее к парадному входу. Подталкивала. Ей надо торопиться. До завтра. Маргарет помахала Манон. Та стояла у входа и махала в ответ. Маргарита побежала к машине. Не начнут же они распылять отраву сию минуту. Тем не менее она торопилась оказаться в автомобиле. На обратном пути останавливалась у всех светофоров. Все ехали медленно. И она тоже. На ветровом стекле постоянно собирались капельки влаги. Если она включала дворники, стекло мутнело. Влажный воздух. Как перед дождем. Как и по дороге туда. Но казалось, что это — отрава с самолетов. Надо въехать прямо в гараж, можно будет больше не выходить на улицу. И вообще, сегодня она останется дома. Надо выспаться. А он собирался позвонить. Уж не уснула ли она, сидя в машине у Манон? До Вениса она ехала больше часа. Машины ползли по улицам плотной толпой. В Венисе она свернула на Вашингтон-стрит, а сразу за Виа-Марина — еще раз. Можно было бы проехать и по Виа-Дольче. Проще было бы. Быстрее. Но тогда пришлось бы выбираться из потока машин. А так она поворачивала вместе со всеми. С той же скоростью. И не надо искать дорогу. Она свернула в боковую улицу. Начался дождь. Освещенные окна высокого дома по левую руку были нечеткими. Расплывались за пеленой дождя. Было приятно добраться до гаража. Почти восемь. Болит затылок, глаза горят. Хорошо бы сходить к морю. Но не в такую погоду. Да еще эта отрава. Наверняка она не настолько ядовита, как кажется Манон. Но все же… А что будет с бездомными? Ведь столько народу ночует на пляже.