«Без меня баталии не давать»

   — Так я и знал, царь что-то задумал. Вот оно. Скачи к мосту, пусть держат его любой ценой. Иначе мы пропадём.

Пока адъютант Левенгаупта добрался до моста, тот был уже в руках у русских.

   — Генерал приказал воротить мост, — сказал адъютант командиру полка. — Иначе мы пропадём.

   — У меня выбита половина солдат. Нужны подкрепления.

Адъютант поскакал по лесу, сгоняя разрозненные группы к мосту. Накопившись на опушке, шведы ринулись в атаку отбивать мост. Без него им не было выхода из сражения, это понимал каждый солдат. И поэтому бой был ожесточённый и кровопролитный.

Едва по сигналу русские оставили поле боя, как была выкачена артиллерия и началась беспрерывная пальба. Пушечная перестрелка шла до самой темноты. Неожиданно повалил снег, налетел ветер. Бой погас.

Ночь была холодной, метельной, что для сентября в этих местах явление небывалое.

Оставшиеся в живых измученные солдаты сбивались в кучки, садились и ложились прямо на землю и, прижимаясь друг к другу, засыпали.

Кое-где загорались костры...

Царь, одетый в лёгкий плащ, не мог найти себе покоя. Он то ложился, то вскакивал и начинал ходить взад-вперёд. Он считал, что бой с рассветом продолжится, поскольку шведы до самой темноты держались стойко. Мало того, отбили назад мост. Даже Боур, пришедший с сравнительно свежими силами, не смог удержать его. Спасибо, хоть спятил шведов на левом фланге.

Ах, как кстати был бы сейчас Верден с своей дивизией. Где он? Возможно, и подоспеет к утру.

Пётр вглядывался в сторону шведов, угадывал за летящей белой круговертью костры, много костров. Он уже знал от раненого и пленённого шведского капрала, что у Левенгаупта намного более солдат, чем предполагали русские. Думали, у него около восьми тысяч, а оказалось шестнадцать.

Петра не успокаивало, что ему доставили более сорока шведских знамён и шестнадцать пушек, захваченных в бою. Пушки он тут же велел включить в состав русской артиллерии, дабы заутре они уже могли вести огонь по шведам.

Он не знал, что у Левенгаупта осталась всего одна пушка, да и ту он велел утопить в реке. Пётр считал шведского полководца ещё сильным и способным оказать завтра изрядное сопротивление.

Где же Верден?

Что готовит к утру Левенгаупт?

Почему у него так много костров?

Не подошёл ли к нему сикурс?

Пётр не мог сомкнуть глаз и на мгновение, хотя не спал уже почти двое суток. Он ждал утром продолжения баталии.

Левенгаупт, прикинув ночью, что потери его убитыми и ранеными составили почти половину корпуса, решил уходить. Трудное решение пришлось принимать шведскому полководцу. Он знал, что главная армия голодает, что надеется только на его обоз, который он с таким трудом собирал в Курляндии. Часть провианта поступила с родины, напрягавшей последние силы в этой войне, часть Левенгаупт выколотил из населения Курляндии и Литвы. И теперь всё это предстояло оставить врагу.

Левенгаупт понимал, что, несмотря на мужество его солдат, если сражение завтра продолжится, весь корпус его будет уничтожен. И обоз всё равно станет добычей русских. Надо спасти хотя бы половину корпуса.

Левенгаупт приказал разложить много костров и поддерживать в них огонь всю ночь, чтобы русские не могли ни о чём догадаться. У костров оставались только раненые, не могшие продолжать путь. Их было несколько тысяч, и Левенгаупт бросил их на произвол судьбы под завывающую вьюгу, на мучения и почти верную гибель.

Слишком много горя и страданий принесли шведы народу этой земли, чтобы даже раненые могли рассчитывать на милосердие изгнанных, разорённых жителей.

16 Погоня

Едва забрезжил свет, в русском лагере заиграла труба. Солдаты строились по батальонам, жуя на ходу сухари, готовились к атаке. И вдруг с быстротою молнии разнеслась среди русских радостная весть: «Шведа нет. Бежал».

   — Бежал? — вскричал Пётр в удивлении и радости, узнав об этом, и приказал: — Ко мне генерала Пфлуга и бригадира Фастмана.

Едва явились Пфлуг в нафабренных усах и блестящей кирасе и Фастман, царь повелел:

   — Сколь можете скоро ступайте за шведами. Арьергард наверняка не дошёл и до Пропойска. Зело важно добить Левенгаупта. У Пропойска через Сож бродов нет, переправа затруднена им будет. Ты, Фёдор Иванович, изволь потрудиться артиллерией, бери поболе коней — и марш, марш.

Сам Пётр с гвардейскими полками остался на месте, дабы выяснить плоды своей победы. Он приказал считать убитых шведов и русских, своих похоронить с честью, произвести точный подсчёт богатым трофеям.

Ликующий Пётр забыл и о сне и о еде. Он тут же на поле боя садится за письма в Петербург Апраксину и в Москву.