Без гнева и пристрастия

— А дальше… — Денис-Георгий закатил под лоб глаза, вспоминая, вспомнил и торжественно, с подвыванием прочитал:

В Петрополе прозрачном мы умрем,
Где властвует над нами Прозерпина.
Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,
И каждый час нам смертная година.

— Не угадала я с Гумилевым. Оказывается, Мандельштам, — небрежно не оценила Ксения поэтическую эрудицию собеседника.

Глава 44

На этот раз бег без остановок и пауз для кратких переговоров. Сегодня положенная норма выполнялась, как на образцовом социалистическом предприятии, на все сто процентов. Юрий Егорович пробежал под Большим Каменным мостом, по Ленивке уже полушагом добрался до Волхонки, рысцой, чтобы как истинному христианину полюбоваться красотами рафинадного храма Христа Спасителя, миновал его главный фронтон и, завершая первую половину пробега, вдоль ограды свернул в Соймоновский. Стало полегче: спускаться — не подниматься. Но блаженствовал недолго: выскочив из закоулка главного входа храма, налетел на него стремительный ночной богомолец. И нечто твердое воткнулось в небольшое брюшко Юрия Егоровича.

— Руки вверх! А то стреляю! — прокричал один из двух зазевавшихся кентавров.

Но куда же стрелять? Богомолец развернул бедного Юрика к ним спиной и прикрылся им. Через придыхание Юрий Егорович попросил своих:

— Не надо… стрелять.

— И чтобы отошли метров на двести, — дополнил просьбу богомолец.

— И отойдите метров на двести, — вибрирующим голосом Татьяны Дорониной повторил Юрий Егорович.

— Он же вас убьет! — возразил наиболее говорливый и наиболее тупой. Который посообразительней, виновато молчал. Юрий Егорович приходил в себя.

— Если бы ему надо было просто убить, он бы меня уже убил. И вас, портачей зажиревших, перестрелял… — И богомольцу: — Не так ли, Роман Суренович?

— Без всякого сомнения, Юрий Егорович, — вежливо подтвердил Казарян.

— Прочь отсюда! — взревел взбешенный Юрий Егорович на свою охрану. Тем даже показалось, что очи босса сверкнули адским огнем. Пятясь, двое поднялись к светофорам. Уходили, исполняя долг: не спускали глаз с объекта.

— А ты молодцом! — удивился Казарян. — Вроде и не очень испугался.

— Злость на идиотов помогла, — признался Юрий Егорович. — Ну а вам-то вся эта театральщина на что? Захотелось поговорить — наш дом для вас всегда открыт.

— Ну уж! — усомнился Казарян.

— Во всяком случае, Наталья всегда вам рада.

— Мне как раз и не хотелось говорить сегодня с вами в присутствии вашей жены, хоть и моей подружки. А здесь прекрасно: безлюдье, сияющая ночная Москва, Кремль, как корабль в океане. И до поноса напуганные топтуны в почтительном отдалении. Сядем рядком, поговорим ладком.

— О чем? — сразу взял быка за рога Юрий Егорович.

— Мы еще не сели рядком, — напомнил Казарян и, взглядом отыскав на той стороне павильончик троллейбусной остановки, под ручку перевел собеседника через проезжую часть. Уселись на металлической в дырочку скамейке.

— И все-таки о чем? — настаивал на своем Юрий Егорович.

Для развлечения Казарян засунул свой указательный палец в аккуратную дырочку тускло светившегося сиденья. Толстый армянский палец вошел в дырку, но выходил с напрягом: сустав на обратном пути застрял.

— И зачем я его сюда воткнул? — дуя на потревоженную плоть, обиженно удивился сам себе армянин, и от этого первый его вопрос прозвучал в раздражении: — На кой хрен ты патриотов кормишь?

Калейдоскопичные отношения были между двумя этими людьми: от дипломатической изысканности до откровенного взаимного хамства.

— Все мы, Рома, кормим патриотов, — со смешком ответил почти успокоившийся Юрий Егорович. — Чтобы горделивый патриотизм возродился в душах россиян.

— Сильно повзрослел. Раньше-то при встрече со мной от страха сразу же, как младенец, непроизвольно в штаны делал. Но ты не ответил на вопрос.

— На такой вопрос ответить невозможно. Сформулируй по-другому.

— Прошу прощения, Юрий Егорович. Итак: с какой целью «Департ-Домус банк» финансирует движение «Патриот»?

— Это уже не движение, а партия, — уточнил банкир.

— Тем более.

— Ответ прост, Роман Суренович. Любой солидной экономической структуре иногда необходима если не поддержка, то, во всяком случае, благожелательное отношение к ее деятельности определенных политических сил.

— Лоббирование — так, кажется, по-иностранному называется такой сговор?

— Именно. Но сейчас я не о конкретном случае. Я обрисовал общее положение дел в нашей экономике и политике, и только. Никаких связей с партией «Патриот» наш банк не поддерживает.

— Тогда к чему твоя позавчерашняя встреча вот здесь, неподалеку от Каменного моста, с вождем патриотов Марковым?

— Мы почитатели ночного оздоровительного бега, — опять слегка затрепетал Юрий Егорович. — А так как оба живем на набережной, изредка встречаемся и на бегу здороваемся, как вежливые люди.

— Как мне помнится, позавчера в Маркова стреляли. Он такой педант, что даже в день покушения на свою жизнь не мог не пробежаться вдоль Москвы-реки?