Бессонница

[Иди, Ральф… я просто немного ослабла. Но все будет в порядке, правда. Я просто здесь посижу – подожду, пока ко мне не вернутся силы.]

Она вдруг скосила глаза влево, и проследив за ее взглядом, Ральф увидел бродягу, которого они недавно спугнули. Он вернулся, чтобы продолжить инспекцию мусорных ящиков на вершине холма на предмет бутылок и банок, которые можно было бы сдать, и хотя его аура была не такой здоровой, как у его коллеги, которого они встретили у старого депо, Ральф подумал, что и это вполне сойдет… по крайней мере для Луизы на данный момент.

Клото: [Мы проследим, чтобы он пошел сюда, Ральф… у нас мало власти над миром краткосрочных, но я думаю, на это нас хватит.]

[Вы уверены?]

[Да.]

[Хорошо.]

Ральф посмотрел на двух маленьких человечков, увидел их беспокойные, испуганные глаза и кивнул. Потом он наклонился и поцеловал Луизу в щеку, которая стала теперь морщинистой и холодной. Она улыбнулась ему улыбкой старой усталой бабушки.

Я сделал с ней это, подумал он. Я.

Тогда тебе лучше побеспокоиться, чтобы это было не зря, ответил на это голос Каролины.

Ральф в последний раз посмотрел на всех троих – Клото с Лахесисом теперь сидели рядом с Луизой на скамейке, как будто защищая ее – и пошел вниз по склону холма.

Он дошел до туалетов, пару секунд постоял между ними и прижался головой к стене того, на котором была буква «Ж». Все тихо. Тогда он приложил ухо к синей пластиковой стенке мужского туалета и услышал слабый монотонный голос, который напевал:

Кто поверит, что мои дичайшие мечты,
Сумасшедшие мечты станут правдой.
Никто, дорогая, одна только ты.

Господи, да он ненормальный, как мартовский кролик.

А для тебя это новость, милый?

Да, наверное, это давно уже не новость. Он открыл дверь туалета. Теперь он различал еще и далекое жужжание самолета, но не увидел ничего странного: сломанное сиденье на толчке, рулон туалетной бумаги, который выглядел как-то необычно – волнисто, что ли, – и писсуар слева от двери, который был похож на пластиковую слезу. Стены все были исписаны. Самая большая – и самая яркая – надпись красовалась над писсуаром. Огромными красными буквами: У ТОНИ БОЙНТОНА САМАЯ УЗКАЯ ЖОПА В ДЕРРИ! Запах хвойного дезодоранта волнами плыл над запахом дерьма, застарелой мочи и немытых тел, наподобие грима на лице покойника. Голос, который он слышал, казалось, шел прямо из унитаза, а может быть, просто со всех сторон.

Когда я ложусь спать,
И когда просыпаюсь наутро,
Я мечтаю о тебе, дорогая, опять.

Где он? – подумал Ральф. И как, черт побери, мне до него добраться?

Он вдруг ощутил сильный жар в районе бедра, как будто кто-то положил ему в карман раскаленный уголек. Он озадаченно нахмурился, но потом вспомнил, что это такое. Он запустил руку в карман и достал золотое кольцо. Оно лежало у него на ладони на пересечении линий любви и жизни и как будто пульсировало. Оно снова стало холодным. Ральф понял, что он не особенно удивлен.

ЭД – ЭД 8-5-87

– Чтобы всех их связать, черной волей сковать, – пробормотал Ральф и надел кольцо на палец. Оно подошло идеально. Он продвинул его дальше, пока оно не лязгнуло об обручальное кольцо, которое Каролина надела ему на палец около сорока пяти лет тому назад. Потом Ральф поднял глаза и увидел, что задняя стенка туалета исчезла.

2

В обрамлении оставшихся стен он увидел закатное небо и прекрасный образчик ландшафта округа Мэн, окрашенный в сине-серый сумеречный свет. Казалось, он смотрит на мир с высоты около десяти тысяч футов. Он видел мерцающие озера и пруды и широкие полосы темно-зеленых лесов, которые проплывали в сторону унитаза и затем исчезали. Далеко впереди – где-то на уровне крыши кабинки – Ральф увидел россыпь мерцающих огней. Наверное, это был Дерри, и до него оставалось не более десяти минут. В нижнем левом углу этой картины Ральф увидел часть приборной панели. Рядом с высотомером была маленькая фотография, от вида которой у него перехватило дыхание. Это была Элен – невероятно счастливая и невозможно красивая. У нее на руках была спящая Натали, которой, судя по всему, не было еще и четырех месяцев.

Он хочет, чтобы они стали последним, что он увидит в жизни, подумал Ральф. Он превратился в чудовище, но похоже, что даже чудовища помнят, как любить.