Бессмертие графини

Раз за разом после он поднимал эту тему, не отступая от своей задумки. И с каждым разом эта идея становилась для меня все более привлекательной.

Я боялась признавать, но это было очевидно – его просьбы находили отклик в моей душе.

Конечно, о смерти графа не могло быть и речи – он был чертовски, невообразимо силен, а я все еще зависела от него, пылая своей больной любовью. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Но если граф не собирается возвращаться ко мне, то без Иеронима я просто умру в ближайшую сотню лет. Умру от одиночества и сосущей изнутри пустоты.

А его присутствие в моей нежизни дает надежду на исцеление, пускай не сразу, но ведь время – это все, что есть у вампиров.

Я долго сомневалась, но в конце концов его уговоры и мое собственное эгоистичное желание взяли верх.

Это было неправильным решением, и я знала, что нельзя обрекать кого-то на подобное, но успокаивала себя тем, что не позволю Иерониму натворить зла. Слабое оправдание, но я и сама всегда была слабой.

– Ты уверен, что хочешь этого? – в тысячный раз спросила я, хотя уже наверняка знала ответ.

– Да. Для тебя. И против графа, – решительно выговорил Иероним, крепче сжимая кулаки.

Мы стояли в одном из подвалов замка, и мне казалось, что я волнуюсь даже больше чем он, ведь я только вошла в возраст, после которого создание вампиров становится возможным. А Иероним должен был стать моим первым творением, и мало ли что могло пойти не так.

Скажи мне кто-то, что я сама начну творить себеподобных демонов, я бы ни за что не поверила, ведь зареклась делать это, равно как и читать мысли, и использовать внушение. Но одиночество, время и черная пустота мании к графу стерли все возможные запреты.

Теперь я собиралась совершить то же, что сделал со мной граф, и молилась о том, чтобы все прошло как надо. Если бы я загубила Иеронима, то не смогла бы себе этого простить.

Мой рыцарь с готовностью оттянул ворот рубашки, подставляя шею для укуса. Его кожа влажно блестела в свете единственного факела. Все же, несмотря на всю готовность, он явно волновался, хоть и пытался это скрыть.

С момента, как он узнал мою тайну, Иероним кормил меня не один раз, но мне ни разу не пришлось попросить его об этом.

Вот и сейчас я жадно вдохнула его запах и аккуратно прокусив кожу, прижалась к шее своими губами. Выпив достаточно, я зубами проколола собственную руку, и Иероним послушно осушил выступившие алые капли.

– Еще. Вдруг этого будет недостаточно, – я крепче прижала уже начавшую затягиваться рану к его рту, и только после нескольких глотков убрала ее.

– Что теперь? – Иероним дышал тяжело, а капли моей крови испачкали его губы красным.

– Теперь я должна тебя убить.

Мои руки тряслись, потому что я не представляла, как смогу это сделать. Как смогу причинить Иерониму боль, пускай он и пошел на это добровольно. Как смогу начать его агонию смерти.

– Обязательно ты? – спросил он, поняв мой страх.

Я раз за разом повторяла ему, насколько это мучительно – умирать, оставаясь живым, но решительность его лишь крепла от осознания того, что граф заставил меня пройти через это против моей воли.

– Нет, но смерть... – и не успела я договорить, как Иероним, глядя мне в глаза, молниеносным движением выхватил из-за пояса мизерикордию и вонзил ее себе прямо в сердце.

Вскрикнув, я кинулась к нему, усев подхватить на руки. В последний раз я заглянула в его карие глаза, закрыв их, чтобы вновь увидеть, когда они станут алыми.

– Хорошо. Все будет хорошо, – повторяла я едва различимым шепотом, качая тело, казавшееся мертвым.

И я не знала, кого я так успокаивала – Иеронима, который уже не мог меня слышать, или саму себя.

***

Он не приходил в себя долго.

Очень долго.

Я не знала, сколько длится обращение, сколько времени я сама была без сознания, когда граф сделал это со мной, но теперь каждую секунду я проверяла – очнулся ли Иероним.

Я знала, что все сделала верно, именно так, как объяснял мне граф, но чем дольше мой рыцарь, бледный, лежал на полу с кровавой раной, тем больше сомнений начинало роиться в моей голове.

Вдруг я ошиблась?

Вдруг что-то пошло не так?

Вдруг теперь он не очнется?

Вдруг...

Слишком многое могло случиться, и слишком многое сейчас зависело от того, когда же Иероним, наконец, откроет глаза.

Сразу, как только его сердце остановилось, я привела одну из замковых горничных. После обращения жажда мучает особенно сильно, заставляя забывать обо всем остальном, и потому ее необходимо утолить. Теперь девушка молча сидела в углу, а я меряла шагами комнату, мечась туда-сюда, словно тень.

Вскоре я увидела то, чего ждала, может и недолго, но это время показалось мне вечностью.

Первые изменения.

Кожа Иеронима стала бледнеть, волосы будто погустели, а черты лица неуловимо изменились. Даже запах поменялся на то, как пахнет увядание.

Рана затянулась, не оставив после себя и следа, а все мелкие недостатки исчезли.