Бессмертие графини

Теперь это был словно он и не он одновременно. Все те же каштановые волосы, все та же линия подбородка, вот только теперь он казался куда более прекрасным. Идеальным. Словно портрет, на который художник нанес последние штрихи, завершающие картину.

Я знала, что со мной происходило то же самое, но наблюдать все это вот так... это совсем другое.

Я почувствовала, что обращение завершено, хотя Иероним по-прежнему лежал недвижимо. Но все же я приготовилась.

И точно. Всего несколько секунд – и он открыл глаза. А после кинулся к служанке, покорно ожидающей своей участи.

Однако, пускай я и ожидала подобного, я все равно едва успела его перехватить. Служанка, которой я заранее внушила ничего не бояться, меланхолично смотрела на клацнувшие возле ее шеи клыки.

Пускай я и пообещала себе не допустить ничего плохого, я совершенно не знала, что же мне делать. Жажда, особенно после обращения, туманит разум, на некоторое время уничтожая твою личность, превращая в монстра, полностью одержимого только лишь одним.

Кровью.

Ты чувствуешь ее запах, ты слышишь ее шум, ты видишь, как бьется венка на шее, и все остальное становится совершенно не важным. Лишь бы только попробовать ее. Лишь бы ощутить на губах ее пьянящий вкус и то, как жизнь уходит к тебе с каждой алой каплей.

Иероним пытался дорваться до заветного, но я держала его крепко.

– Ты сможешь выпить кровь, но я не позволю тебе забрать и жизнь. Слышишь? Иероним? – потрясла я его.

В алых глазах мелькнула тень понимания, и я сама взяла руку служанки и прокусив ее, поднесла ко рту Иеронима. Тот принялся жадно пить, а я считала про себя.

– Хватит для первого раза, – произнесла я, когда вышла минута.

Иероним меня, разумеется, не послушал, и мне пришлось силой оттаскивать его, а после внушать служанке уходить и забыть все, что было здесь.

Когда она скрылась за дверью, Иероним успокоился окончательно. Впрочем, после жажды обычно приходит полное осознание того, каким же ты монстром стал.

И мой рыцарь не смог этого избежать. Когда алые глаза его потухли, а зубы втянулись, он посмотрел на свои руки, словно видел их впервые.

– Теперь я легко могу убить любого, лишь сжав свои пальцы, – прошептал он.

В голосе его слышалась боль, и на меня тут же накатила вина. Я не должна была следовать своему эгоизму. Не должна была обрекать его на такое. Не должна была превращать его в монстра, даже если именно об этом он и просил! У него ведь был шанс прожить нормальную, ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ, жизнь, а не сделаться немертвым. Это у меня не было, а у него был!

– Иероним, как ты?

Глупый вопрос. Как может чувствовать себя вампир?

– Я в порядке, – Иероним уже взял себя в руки.

Уметь сдерживать свои эмоции должен каждый аристократ, и мой рыцарь не был исключением. Теперь его лицо было сосредоточенным, но ни испуга, ни сожалений на нем не отражалось.

Иероним встал, сделав это по-вампирски быстро, и сам удивился своему движению.

– Я слышу, как шумит лес около замка. И я вижу каждую пылинку, хотя прежде сказал бы, что здесь очень темно, – рассеянно проговорил он, оглядываясь.

Теперь, когда жажда была утолена, нахлынули остальные чувства. Я помнила какого это, и понимала, что же он сейчас испытывает.

– И... – помолчав, продолжил он, – и еще я чувствую, как пахнет кровь. Очень хорошо чувствую. Этот запах манит меня.

– Так и должно быть, ведь теперь кровь будет нужна тебе всегда, – грустно подтвердила я. – Я говорила тебе об этом.

– Да.

Теперь голос Иеронима звучал чуть более уверенно. Он приблизился, но как и в первый раз, не рассчитал силы, сделав это слишком быстро.

– Теплая, – проговорил он, взяв меня за руку.

– Нет. Просто ты теперь такой же холодный.

– Неважно. Главное, что у нас двоих есть вечность, чтобы отомстить графу за то, что он сотворил с тобой.

***

Я согласилась с желанием своего рыцаря отомстить графу, но больше всего я хотела, чтобы граф просто оставил нас, раз и навсегда. Я хотела излечиться от своей любви к нему, хотела забыть его руки и губы, от которых пахнет кровью. Хотела не вспоминать больше каждую из ночей, проведенных с ним, и ту боль, которую он мне причинил. Хотела начать все заново, загнав одиночество и черную тоску по нему в глубину своего мертвого сердца.

И через некоторое время мне стало казаться, что я смогу, действительно смогу жить дальше, оставив позади свое прошлое.

После обращения я увезла Иеронима в заброшенный домик, который приглядела заранее. Он был достаточно далеко от людей, чтобы их запах и тепло тел не внушали ему жажду, но достаточно близко, чтобы я могла приводить туда жертв.

Жертв...

Никогда не думала, что стану так часто пользоваться своими силами, и даже не задумываться об этом, но у нас не было иного выбора. Мы не могли допустить, чтобы нас обнаружили.

Днем мы прятались в подвале, опасаясь солнца, а ночи проводили на природе. Иерониму безумно нравилось носиться по полям и лесам со скоростью, недоступной для человека.