Бессердечный повеса (ЛП)

Когда его взору предстало её лицо, он резко замолчал. Девон утонул в янтарных глазах с приподнятыми внешними уголками, напоминающих кошачьи. Мгновение он не мог дышать, не мог думать, пока все его чувства были сосредоточены на созерцании этой красоты.

Он никогда не встречал ничего подобного.

Она была моложе, чем он ожидал, со светлой кожей и тёмно-рыжими волосами, которые казались слишком тяжёлыми для шпилек, что их удерживали. Широкие ярко выраженные скулы и узкий подбородок придавали лицу изящную форму кошачьей мордочки. Губы были настолько полными, что даже когда она их плотно сжимала, как сейчас, они всё равно выглядели мягкими. Хотя её красоту нельзя было считать традиционной, вдова обладала такой оригинальной внешностью, что вопрос о красоте, как таковой, казался смехотворным.

Узкий траурный наряд плотно облегал фигуру женщины от шеи до бёдер, и переходил в юбки со сложной драпировкой. Можно только догадываться, что за формы скрывались под всеми этими кружевами, корсетом и замысловатым покроем. Даже её запястья и руки полностью прикрывали чёрные перчатки. Помимо лица, обнажённым оставался только небольшой участок кожи, который виднелся в вырезе в форме перевёрнутой буквы «П», где расходился высокий воротничок. Он заметил, как леди Трени нервно сглотнула. Его внимание привлекло нежное интимное местечко у основания шеи, куда мужчина мог прижаться губами и почувствовать биение пульса.

Ему хотелось начать именно оттуда. Хотелось целовать её шею, раздевая леди Трени, словно распаковывая тщательно завёрнутый подарок, заставляя её задыхаться и извиваться под тяжестью его тела. При других обстоятельствах и если бы на месте вдовы была любая другая женщина, Девон бы не медлил и сразу приступил к соблазнению. Понимая, что молча стоять истуканом, вытаращив на неё глаза, никуда не годится, он попытался выкинуть из головы жаркие образы и порылся в памяти в надежде отыскать хоть какую-то связную светскую фразу, чтобы завязать диалог.

К его удивлению, она первой нарушила тишину:

– Меня зовут Кэтлин.

«Ирландское имя».

– Почему же вы разговариваете без акцента?

– Ещё ребёнком меня отправили жить в Англию к друзьям моей семьи, в Леминстер.

– Но почему?

Между её бровями вразлёт появилась морщинка:

– Мои родители были очень заняты лошадьми. Они проводили по несколько месяцев в году в Египте, покупая чистокровных арабских скакунов для своей фермы. Я… создавала им неудобства. Их друзья, лорд и леди Бервик, которые тоже увлекались разведением лошадей, предложили взять меня к себе и воспитывать вместе со своими двумя дочерьми.

– Ваши родители всё ещё живут в Ирландии?

– Моя мать отошла в мир иной, но отец по-прежнему живёт там, – её взгляд переместился куда-то вдаль и стал отстранённым. – Он прислал мне Асада в качестве свадебного подарка.

– Асада?.. – озадаченно повторил Девон.

Вновь переключив внимание на него, Кэтлин залилась краской смущения от шеи до линии волос.

Девону всё стало ясно:

– Это тот самый конь, который сбросил Тео, – сказал он тихо.

– Асад не виноват. Конь так плохо поддавался дрессировке, что отцу пришлось выкупить его обратно у человека, которому он его до этого продал.

– Почему он отдал такого проблемного коня вам?

– Лорд Бервик позволял мне вместе с ним дрессировать молодых жеребят.

Девон прошёлся изучающим взглядом по её стройной фигурке.

– Да вы же не больше воробушка.

– Чтобы тренировать арабских скакунов, грубая сила не нужна. Это чувствительная порода, они требуют понимания и определённых навыков.

Как раз этих двух качеств и был лишён Тео. Как же чертовски глупо он поступил, решив рискнуть своей шеей и дорогостоящим животным в придачу.

– Тео влез на этого коня шутки ради? – не мог не задать вопрос Девон. – Или просто хотел произвести впечатление?

В её ярких глазах блеснула вспышка сильных эмоций, но быстро потухла:

– Он был не в духе. Его невозможно было остановить.

Типичный Рэвенел.

Если кто-то осмеливался перечить Тео или отказывал ему в чём-то, он взрывался. Возможно, Кэтлин думала, что сможет с ним справиться, или, что время смягчит его характер. Только она не знала, что буйный нрав Рэвенелов обычно затмевал чувство самосохранения. Девон предпочитал считать себя выше этой семейной особенности, но в прошлом не раз подчинялся ей, бросаясь с головой в сметающий всё на своём пути водоворот ярости. При этом он чувствовал себя великолепно, пока не приходилось сталкиваться с последствиями.

Кэтлин сложила руки, обхватив себя за локти маленькими ладошками, затянутыми в чёрные перчатки.

– Некоторые люди говорили, что после того случая мне следовало бы усыпить Асада. Но наказывать животное за то, что произошло не по его вине, жестоко и неправильно.

– Вы не думали его продать?

– Мне бы не хотелось. Но даже если бы я на это решилась, то сначала его всё равно пришлось бы переучивать.