Бессердечная

– Кто вас звал? Вы тута не ко двору, я не желаю иметь дела с надутыми высокомерными индюшками вроде вас, даром что сам Король пожаловал меня в рыцари. Фу ты ну ты – пирога им захотелось, из сладенькой сахарной тыквы! Так и вырастите ее сами, коли не побоитесь разок замарать свои белые ручки.

С бьющимся как кузнечный молот сердцем Кэтрин, не сводя глаз с ржавых зубьев пилы, отступила еще на несколько шагов и потащила Мэри-Энн за собой.

– Я бы попросила, – непослушным языком выговорила Мэри-Энн, покраснев, как рак (она сама от себя не ожидала подобного героизма), – не разговаривать с моей госпожой подобным…

Кэтрин сильнее сжала ей локоть, призывая замолчать. И Мэри-Энн явно почувствовала облегчение.

– Прошу прощения за то, что вторглись на вашу частную территорию, сэр, но, если я проявила хоть на чайную ложечку меньше почтения к вам, нежели следовало, то только из-за того, что вы сами ведете себя нелюбезно. – У Кэтрин дрожали коленки, но она твердо решила не показывать этому неотесанному чурбану, что боится. – Я искренне полагала, что этот участок открыт для любого, кто хочет купить тыквы, и, если вы будете вести себя достойно, я могла бы оказать вам поддержку.

Глядя на Кэт, Питер угрожающе оскалился.

– Я… я не собираюсь злоупотреблять вашим терпением и не отниму много времени, но готова заплатить сколько скажете, если вы просто покажете нам, где растут сахарные тыквы для пирогов. Сорвать их мы можем и сами…

Ее речь была прервана громким звуком, как от удара. Кэт обмерла, а потом заглянула за спину Питеру, туда, где лежала вторая великанская тыква с уже прорезанными окнами и дверью. Послышались и другие звуки – как будто кто-то царапал ногтями гнилую деревяшку. Это напомнило Кэт, как Чеширский Кот точил когти об изысканную обивку матушкиных кресел.

Мэри-Энн тихо пискнула, прижавшись к подруге.

– Что это было? – спросила Кэт.

– Вы о чем? – удивился Питер, хотя Кэт могла поручиться: он тоже слышал этот шум. И вдруг из тыквы послышались новые звуки, похожие на храп лошади, вставшей на дыбы.

– Что там такое? – Кэтрин шагнула было к тыкве, но Питер, огромный, как валун, преградил ей путь.

– Неужто простые слова вам непонятны, при всей-то вашей хваленой образованности? Я, кажись, ясно сказал – убирайтесь с моей земли!

– Но…

– Кэтрин, – Мэри-Энн потянула ее за рукав. – Ему не до нас. Давайте просто уйдем.

Кэт скрипнула зубами, но взгляда не отвела. С одной стороны ей хотелось оттолкнуть Мэри-Энн и отчитать мужлана за неподобающее поведение. С другой – она была благодарна Мэри-Энн за вмешательство и повод отступить.

В громадной тыкве тем временем все стихло. Покосившись на нее, Кэт едва заметно кивнула.

– Простите, что побеспокоили вас. Передавайте привет леди Питер.

– Я таких штук ей не передаю! – прорычал грубиян, но Кэтрин сделала вид, что не слышала. Под руку с Мэри-Энн она отошла к дороге, посыпанной гравием. И они поспешили прочь – только камешки и жуки разлетались из-под ног.

Когда они свернули за угол дома, у Мэри-Энн вырвался вздох облегчения. Она нервно вязала узелки на желтых лентах капора.

– В первый и последний раз я пришла сюда с вами! – заявила она. – В первый и последний раз!

– Я и сама не хочу сюда больше приходить. Гадкий, гадкий человек! А эти странные звуки – что это могло быть?

– Какое-то животное, мне кажется, – предположила Мэри-Энн, пожимая плечами. – Тыква с этими странными окнами напомнила мне клетку. Но зачем, скажите на милость, держать питомца внутри гигантской тыквы?

Когда они добрались до обгорелого забора, Кэт вдруг остановилась, как вкопанная: ее внимание привлекло рыжее пятнышко среди гари.

Мэри-Энн оглянулась.

– Что?

– Кажется, я вижу… – Она замялась. – Подожди меня здесь.

Заборчик оказался невысоким, так что Кэт, подобрав юбки, без труда через него перелезла.

– Кэт! – Мэри-Энн с опаской оглянулась на дом Питеров. – Что вы делаете?

– Одну минуту! – Она пробиралась по хлюпающей грязи, среди пепла и клубков обгорелых тыквенных стеблей. В углу делянки громоздилась куча хвороста, порубленных на куски стеблей и листьев. Когда Кэт попыталась разгрести кучу, от ее прикосновения все рассыпалось и показалась та самая рыжая тыковка, которую она заметила с дороги.

Сахарная тыква для пирога с яркой и ровной кожицей! Красотка, чудом сохранившаяся среди разрухи…

Улыбнувшись, Кэт достала спрятанный в башмачке острый кухонный ножик (взятый на случай, если Питер откажется помогать и предложит собирать урожай им самим) – и перерубила упругий зеленый стебель, соединявший тыковку с ее раздавленными сестрами.

Нежно прижимая к платью выпачканную сажей тыкву, Кэтрин пробралась назад к забору.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Мэри-Энн. – Да он же убьет нас, если обнаружит пропажу.

– Не обнаружит. Этот участок явно собираются уничтожить. Ты только взгляни, – Кэт подняла тыкву. – Она просто идеаль… ой!

Сквозь тонкую подошву башмака что-то острое больно кольнуло ей ногу.

– Что там такое?