Бессердечная

– Ты балансировала – как канатоходцы в цирке? Да еще и сделала сальто? Но как это могло спасти казну?

– Неважно… Здесь важна героическая часть. За всю жизнь я ни разу не представляла, что могу быть кем-то кроме самой себя – обыкновенной простой служанки.

– О, Мэри-Энн! – Кэтрин потянула подругу за руку и обняла ее. – Я и понятия не имела, о чем ты думаешь. И с радостью разделила бы с тобой мои сны и мечты, если бы только могла…

– Знаю, Кэт. И вы это делаете. Вы ведь делитесь со мной самой важной мечтой… нашей мечтой.

Кэт улыбнулась.

– Да, сейчас мы стоим на пороге ее осуществления. Тыквы, состязание по выпечке и двадцать золотых монет! Мне не обойтись без блестящего делового партнера – ты и только ты решишь, как правильно распорядиться этими деньгами. Сама я наверняка наделала бы ужасных ошибок.

– Конечно, наделали бы, – без намека на снисходительность подтвердила Мэри-Энн. – Но не бойтесь. Капор капором, но математику он, кажется, у меня из головы не выбил.

– Хорошо. Так пойдем и выберем самые лучшие тыквы. За мной!

Девушки, подобрав юбки, осторожно направились к домику, выбирая, куда поставить ногу. Башмачки чавкали по жидкой, чуть ли не по щиколотку, грязи. Справа тянулся забор – точнее, то, что когда-то было забором, а теперь превратилось в ряд неровных полусгнивших досок со следами облупленной краски. За ним, в стороне от большого поля, находилась делянка, на которой, кажется, были видны следы недавнего пожара. Оттуда сильно тянуло дымом. Обугленные ветки были свалены в кучу вместе с почерневшими головешками, в которых с трудом угадывались тыквы. Там, где пламя лизало доски забора, краска пошла пузырями. Выглядела делянка заброшенной.

Грязная тропка свернула к дорожке пошире, заросшей сорняками. Отсюда до домика было уже рукой подать. В мертвенной тишине раздавались только их шаги по гравию.

Кэт, нацепив на лицо дружелюбную улыбку, постучала в дверь. Они подождали, прижимаясь друг к дружке, чтобы согреться, но в доме было тихо, только потрескивали дрова в очаге. Кэтрин снова постучала, погромче, но и на сей раз ответом ей была тишина.

После третьей попытки она начала сомневаться, что Питер Питер и его жена вообще дома. Отойдя от крыльца, она хотела заглянуть в окно, но не тут-то было – сквозь заросли тыквенных стеблей ничего не было видно.

– Наверное, хозяев нет дома, – с облегчением выдохнула Мэри-Энн.

Кэтрин осмотрелась. Повсюду виднелись тыквы, выплывая из тумана как гигантские пузыри. Она с трудом подавила желание схватить парочку и дать стрекача.

– Слышите? – спросила Мэри-Энн.

Кэтрин наклонила голову и прислушалась. Да, теперь и она услышала какой-то слабый звук – вроде бы где-то пилили дрова, зубья пилы со скрежетом вгрызались в дерево.

– Нужно пойти взглянуть, – и она спрыгнула с крыльца.

– Зачем? – чуть не плача взмолилась Мэри-Энн, но все же поплелась за Кэт по скользкой грязной тропке сквозь заросли высоченных тыквенных стеблей.

Обходя дом с другой стороны, Кэт заметила в лесу мерцание фонарей, сделанных из двух огромных тыкв с прорезями.

Таких колоссальных тыквищ она никогда не видывала. Стебли, на которых они росли, были толще древесных стволов, а сами тыквы были высотой с домик Питера Питера. Та, что подальше, и сама напоминала дом: в ней были вырезаны квадратные оконца, а сверху торчала труба.

Там же был и Питер Питер. Стоя на шаткой лесенке у второй тыквы-великанши, он выпиливал что-то прямо в ней. Он был в грязном комбинезоне, его лоб блестел от пота, и он усердно двигал пилой вперед и назад, вперед и назад. Из прорезей сочился рыжеватый сок, стекая вниз по покатому тыквенному боку.

Боясь испугать Питера, Кэтрин и Мэри-Энн дожидались, пока он закончит пилить. Наконец Питер повесил пилу на вбитый в стремянку гвоздь, с силой надавил на выпиленный кусок и пропихнув его внутрь тыквы. Получилось окошко, такой узкое, что Кэтрин едва сумела бы просунуть в него руку. Внутри была видна волокнистая мякоть и семечки, свисающие с тыквенного «потолка». Вокруг разлился аромат свежей тыквы.

Прикрыв рот рукой, Кэтрин деликатно кашлянула.

Питер так резко обернулся, что чуть было не свалился с лестницы, но ухватился за побег, вьющийся по тыквенному боку.

– Что вы тут забыли?! – рявкнул он.

– Добрый день, сэр Питер! – Кэтрин сделала реверанс. – Извините, что потревожили вас, но я хотела купить у вас несколько ваших знаменитых сахарных тыкв. Завтра я буду участвовать в кулинарном состязании на Черепашьем празднике и решила испечь пряный тыквенный пирог.

Питер так на них посмотрел, что Кэт на миг показалось, что он готов распилить их обеих на кусочки.

Ей стало жутковато. Но тут она встретилась взглядом с Мэри-Энн и улыбнулась ей ободряющей улыбкой, чтобы скрыть эти жуткие мысли.

Схватив пилу, Питер торопливо спустился – он очень спешил, и Кэтрин удивило, как это стремянка под ним не сложилась и не упала в грязь. Пронзительный, полубезумный взгляд злобных глазок так и сверлил девушек, вызывая у них невольную тревогу. Кэтрин и Мэри-Энн не сговариваясь попятились.