Читаем Бесплотные герои. Происхождение образов "Илиады" полностью

Но более близким к имени Приам мне представляется древнее имя в надписях из Ликии — Прийам (эту идею предложил В. В. Шеворошкин). Ликия — тоже из области лувийской речи, и ликийский язык выделился из нее же. Надписи, давшие имя Прийам, датируются V–IV веками до н. э. и представляют диалект ликийского языка, к этому времени уже мертвый и использовавшийся только в ритуале. Те, кто пользовался этим диалектом, называли это изъясняться «труели», то есть «по-троянски»! Именно поэтому имя из Ликии очень интересно для сопоставления с именем гомеровского царя троянцев.

Осажденный город троянцев имел в «Илиаде» два названия, употреблявшихся безразлично и вперемежку: Илион и Троя. С первым названием был тесно связан образ Александра — Алаксандуса хеттских источников, действительного царя города Вилусы-(В)илиоса-Илиона. Возникает предположение, что имя Приам связано со вторым названием осажденного города — с топонимом Троя. Это предположение подтверждается анализом оснащенности всех этих имен постоянными эпитетами в «Илиаде». В то время как Александр и Илион сопровождаются постоянными эпитетами в 47 процентах от числа всех упоминаний каждого из этих имен, имена Приам и Троя сопровождаются постоянными эпитетами тоже одинаково — в 32 процентах всех упоминаний. Это не только подтверждает идею о связи Приама с Троей, но и говорит о том, что оба эти образа — царя и принадлежащего ему города, очевидно, не совпадавшего первоначально с Илионом, — вошли в Троянский эпос позже, чем Александр и Илион.

Правда, в «Илиаде» Троя и Илион — одно и то же (оба названия города употребляются безразлично), но вывод о прежнем несовпадении Илиона с Троей получен мною и по другим, независимым основаниям (различие систем эпитетов у каждого из обоих топонимов, различие локализации этих топонимов в хеттских источниках и т. п.). Кстати, и по другим основаниям термин Троя появляется в эпосе позже термина Илион: в поэмах разного возраста термин Илион все больше вытесняется термином Троя. Есть и другие доказательства, но здесь и приведенных достаточно.

О времени вхождения этих терминов в эпос может дать некоторое представление еще одно обстоятельство. Гомеровская речь — искусственная смесь разных диалектов греческого языка, но преобладает в ней ионийский диалект (Иония — южная часть греческой Малой Азии и острова Эгейского моря). Лесбийские поэты VII века до н. э., сочинявшие на разновидности эолийского диалекта, в своих стихах употребляли другую форму имени — Перам или Перрам. Эта традиция была достаточно древней, чтобы оставить следы и в некоторых местах «Илиады»: иногда гомеровские певцы, умещая слово «Приам» в гекзаметр, трактовали первый слог как долгий, хотя обычно он краткий. Можно предположить, что так они поступали в этих случаях потому, что образцом здесь считали имя Перрам (в нем первый слог закрытый, а значит, по греческим правилам, долгий). Из этих фактов М. Уэст сделал вывод, что эолийцы Малой Азии длительное время говорили о Приаме-Перраме независимо от ионийцев, соответственно — ионийцы независимо от эолийцев. А уж отсюда можно заключить, что имя Приам вошло в эпос на ионийской стадии развития эпоса. Эолийцы использовали для царя другое имя.

Каким образом с легендами Троады оказались связаны имена из Ликии — области на юге Малой Азии? В эпосе Ликия связана с Троадой и другими деталями: происхождением видных героев Сарпедона, Главка и Пандара (культы их и правда были в Ликии). Однако возможно, что связи Ликии с Троадой восходят к более давним временам и что объясняются они общим пребыванием в обеих областях древнего народа туршатирас-тирсенов (реконструируемый корень этнонима — «трус»), а от названия народа происходят и термин труели, и топоним Троя.

По «Илиаде», царь Приам наследовал Лаомедонту, тот — Илу, Ил — Трою (Тросу) и т. д. В реальной истории эпоса проступает другая последовательность: сперва царем Илиона считался Александр, затем, видимо, Гектор и, наконец, Приам.

<p>10. НЕСТОР</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология