Бесоборец

— Ты был на грани, — смущенно пояснила она. — Сильно выгорел. Пришлось тебя перезарядить. А я… не удержалась и приняла немного твоей Силы.

— И как? — спросил я.

— Необычно, — смущенно пробормотала Лада. — Подружки были… правы. Это очень… вкусно.

Девушка сделала шаг назад, охнула и тяжело села на скамью. Ее ноги дрожали и никак не хотели слушаться. Лада прислонилась к стене, невидящим взглядом уставившись в потолок.

Я же выдернул меч из досок и взвалил его на плечо:

— Идти можешь? — уточнил я.

Но девушка улыбнулась и покачала головой. Я вонзил меч в доски. Подошел к скамье. Присел рядом. И девушка положила голову мне на плечо.

Дверь заскрипела. И я покосился на вход. В дверном проеме стояли Марья, Иванушка и Лесничий. Белая раса настоятельницы была перепачкана грязью. А во растрепанных волосах виднелись сосновые иглы, веточки. Лица Марьи наставников были белее снега. Но глаза горели странным багровым огнем.

Из-за спин пришедших в избушку заглядывали Алешина, Муромцева и Микулин. Но Лесничий захлопнул перед ними дверь.

Ладонь невольно потянулась к мечу. Пошатываясь, я встал, выдернул клинок из досок.

— Успокойтесь, мастер Святогоров, — сухо произнесла Моревна. — Мы пришли, чтобы помочь.

— Прежние говорили также, — парировал я. — Но оказались беднярами.

Марья задрала рукав рясы. В ее ладони появился небольшой нож, которым она полоснула по коже. На пол закапало красное:

— Кровь бедняров другого цвета, — пояснила она.

Марья обошла меня и прошла в комнату. Расслабленного вида Ивановой она не заметила. Ну, или сделала вид, что не почувствовала в воздухе остатков от Вихря Силы и свет, который словно просвечивал через грязную курточку формы Лады.

Лесничий и Иванушка шагнули к черному пятну.

— Это то, о чем я думаю? — удивленно протянул Иванушка. А затем, все трое обернулись ко мне:

— Если вы про барона, какую-то даму и мужика в плаще, который вылез из черной дыры в полу — то да, вы правы, — просто ответил я. — Кстати, Барон просил передать это вам, мастер Марья.

Я бросил ей монету. Она на лету поймала ее, разжала кулак. И все трое уставились на кругляш. Иванушка почесал в затылке. Переглянулся с Лесничим.

— Это же…

Иванова открыла глаза. Тут же подобралась, с испугом глядя на наставников. Но те не обратили на нее внимания.

— Проводи кадетов в корпус, — деловито распорядилась Марья, обращаясь к Лесничему. И он послушно кивнул:

— Идем, — буркнул он и направился к выходу. Я взял Ладу за руку, и мы последовали за ним.

Друзья ждали нас у порога. И молча направились вместе с нами за Лесничим.

Уже у ворот мы нагнали Сокола, который привел в корпус остальных кадетов. Не хватало только Черновой и Волкова.

Лада попрощалась с нами на втором этаже общежития. Пискнула, что ей нужно бежать и юркнула в крыло для девочек. Мы же прошли к моей комнате. Я отпер дверь, приглашая друзей войти.

Ксения зашла в мое обиталище последней. Она старалась не смотреть на меня. Но я знал: она почуяла Вихрь Силы, что был в доме Лихо. Почуяла мою Силу в Ивановой. И уж тем более чувствовала ее силу во мне. Она старалась остаться мне другом. Но я понимал, что после того, что было у площадки после последней тренировки, это вряд ли получится. Ей будет тяжело. И мне наверно тоже.

Я вошел в комнату и закрыл дверь. Все уже расселись на стульях и смотрели на меня в ожидании рассказа. И я пересказал все с того самого момента, когда мы расстались в преподавательской.

Муромцева и Алешина прижали ладони к губам, когда я рассказывал про Лихо. Микулин же, наоборот, довольно улыбался, словно бы это он принимал участие в битве.

— И что будет дальше? — уточнила Ксения, когда я закончил рассказ.

Я только пожал плечами:

— Завтра утром покину кампус и вернусь домой. А дальше будет видно.

Разговор прервал стук в дверь. Мы обернулись в сторону входа:

— Войдите! — ответил я.

Дверь открылась, и на пороге появилась Марья. Она уже успела привести себя в порядок. Ряса была чистой, а волосы уложены.

— Мне нужно поговорить с вами, князь, — обратилась она ко мне. И в ее голосе не было привычной сухости.

Настоятельница же покосилась на остальных сидевших в комнате и добавила:

— Наедине.

Дважды просить не пришлось. Друзья молча встали и, протиснувшись мимо Марьи, покинули комнату. Настоятельница закрыла за Микулиным дверь и взглянула на меня:

— Где ваши манеры, князь? — неожиданно с улыбкой спросила она. — Не пригласите даму пройти?

У меня от такого тона аж челюсть отвисла. На секунду мне даже показалось, что передо мной очередной двойник. Только вот правая рука Марьи была перевязана бинтом, на котором виднелись свежие красные пятна.

Кивнул, и настоятельница восприняла это как приглашение. Прошла к столу, отодвинула стул и села:

— Не ожидала, что судьба всех учеников ляжет на плечи одного кадета, — начала она. — И мне очень жаль, что вам пришлось узреть и пережить то, что не видели многие опытные бесоборцы. Школа подвергла вас всех опасности. Хотя Синод считал, что корпус будет самым безопасным местом в Союзе.

— Что будет дальше? — спросил я первое, что пришло на ум.

Марья удивленно подняла брови:

— О чем вы, князь?