Бесконечность в кубе

Кто-то кричал, что из первого не все выбежали; кричали, что на втором этаже остались дети… и что они не могут выйти из-за упавшей горящей балки. Миша, стоявший где-то чуть позади, вдруг побежал в свой второй подъезд, к которому уже близко подбирался огонь. Через минуту он выбежал в старой кроличьей шапке и с жёлтой дубленкой в руке. Никто, кроме меня, по-моему, не обратил на него внимания. Он скрылся за углом дома, за которым одиноко горбатилась водонапорная колонка, единственный источник воды для жителей барака. Миша появился внезапно, буквально через полминуты, прямо у горящего подъезда; он надел дубленку, а шапку перетянул на подбородке резинкой. Со всей его зимней одежды ручьями текла вода. Все, кто его увидел, не поверили глазам, многие кричали, чтоб он не вздумал лезть в огонь. Но он полез. Почти не мешкая, Миша шагнул в пламя и невероятным усилием сумел сдвинуть горящую балку с прохода, при этом сильно обжег руки и лицо. Затем он поднялся на второй этаж. Через несколько секунд из подъезда выскочили кашляющие и обожженные, совершенно обезумевшие от ужаса дети, брат и сестра. Одни из тех, кто активнее всех издевался над Мишей. Их родители, не веря своему счастью, быстро увели их в сторону. Миша всё не выходил. Кто-то уже рвался идти за ним, собираясь тоже, по его примеру, надеть всё зимнее и мокрое, но остальные останавливали. «Куда? Уже поздно! Сейчас крыша рухнет!»

Крыша и вправду трещала и вся ходила ходуном, обещая обвалиться с минуты на минуту.

Где-то уже не так далеко послышалась пожарная сирена.

Тетка Миши, совершенно протрезвевшая от страха и горя, бегала вдоль дома и что-то кричала охрипшим голосом. Её пытались успокоить, но куда там! Дом горел как порох, пламя становилось всё жарче.

В проёме горящего первого подъезда вдруг показался силуэт. Мишина тетка, увидев его, так и рухнула на колени, ноги больше не держали её. Миша дымился. Я не знаю, как я всё это запомнил с такой точностью, но все это запечатлелось в памяти моей подобно видеозаписи. Миша смотрел на тетку, на людей и все также криво и глупо лыбился. Я успел разглядеть в глазах его (а может, мне только так показалось) такую бездонную тоску, и в то же время, такое же огромное счастье, что мне почудилось на мгновенье, будто все обошлось и можно выдохнуть. Миша постоял так в проходе всего секунд пять, а потом вернулся в огонь.

Спустя минуту, начала рушиться крыша. Пожарные прибыли ещё минуты через две.