Бернадот

Наполеон, так безапелляционно распорядившийся судьбой старшего брата, на самом деле не знал, что ему было нужно самому: заводить семью или делать карьеру. Огюстэн Робеспьер отправил его с дипломатической миссией в Геную, которая чуть ли не стоила ему головы. По возвращении из Генуи Наполеона обвинили в измене, и ему грозила смертная казнь193. И если бы не переворот, не падение якобинской диктатуры и не приход к власти Директории, то молодому корсиканцу не сносить было головы. После такого потрясения Наполеон начал задумываться о том, чтобы основать семью, и зачастил в семью Клари. После падения Максимилиана Робеспьера карьера бригадного генерала Наполеона прервалась, и он остался без должности, без денег и без работы. Свободное время он посвятил написанию любовного романа «Клиссон и Эугения», в котором описал свои идиллические отношения с Дезире. Генерал часто писал к своей пассии письма, пытался руководить её воспитанием, рекомендовал ей книги для прочтения и посылал программу самообразования. Дезире же писала редко, серьёзно самообразованием не занималась и любила танцы.

К весне 1795 года генералу пришлось уехать по делам в Париж, роли любовников поменялись, теперь чаще писала Дезире, и за этот период сохранились некоторые её письма к Наполеону — свидетельство пылкой и неразделённой любви. Нам неизвестно, как Наполеон отвечал своей возлюбленной в Марсель, но знаем, что он был смущён, испытывал определённое чувство стыда и неловкости за то, что разбудил в девушке сильное чувство, но не смог ему уже соответствовать. Поэтому он попросил брата Жозефа попытаться поговорить со свояченицей и смягчить нанесённый ей удар. В июне 1795 года, по просьбе Дезире, он хотел послать ей свой портрет, но не был уверен, что она его примет, а потому попросил Жозефа быть между ними посредником: «Ты ей передашь егоу и если она его не захочет, то оставишь себе».

В это время Наполеон переживал самое тяжёлое время: как военный он не был востребован Директорией, его посылали командовать армией в Вандею подавлять мятежников, но он отказался, и Директория вычеркнула его из списка активных офицеров. Наполеон остался буквально без средств к существованию, жил на случайные заработки, томился без дела и писал Жозефу: «Если и дальше так пойдёт, то я не успею оглянуться, как карета проедет мимо, и я не успею на неё сесть». Его посещают даже мысли о самоубийстве. В конце концов, мысль о женитьбе на Дезире представляется ему единственным спасением и надеждой, и 5 сентября 1795 года о пишет Жозефу: «Если я останусь здесь, то вполне возможно у что подхвачу тут брачную лихорадку. Напиши мне об этом пару слов. Может быть, было бы неплохо, если бы ты поговорил с братом Эугении. Сообщи мне о результатах, и тогда всё будет ясно». Но неопределённость доводит его буквально до исступления, не дожидаясь ответа из Марселя, он на следующий день пишет ещё одно письмо брату и умоляет его: «Подумай о моём деле. Я сгораю от нетерпения остепениться и завести семью... Дело с Эугенией должно либо решиться, либо быть прервано...»

И тут, на самом пике своего отчаяния будущий вершитель судеб Европы встречает свою судьбу. Она предстаёт в образе светской львицы и вдовы гильотинизированного генерала Александра Бо- гарнэ — Жозефины Богарнэ. Эта роковая встреча в салоне директора Барраса, куда случайно попадает полуголодный Наполеон, в потрёпанной одежде и в смятенных чувствах, делает жирную точку в любовной истории с Дезире Клари. Та в отчаянии и пишет ему отчаянные письма, но... карета уже проехала мимо. Зато бригадный генерал успевает в самый последний момент прыгнуть на подножку, и теперь он неудержимо несётся к своей заветной цели. Первую ступеньку в карьере он преодолевает стремительно и легко: Баррас, только что с трудом справившийся с бунтом монтаньяров, поручает ему расправиться с восставшими роялистами, и корсиканец несколькими пушечными залпами рассеивает неорганизованную толпу у церкви Сен-Рош в Париже. 18 днями ранее он собирался подать рапорт об отставке, чтобы наняться на службу то ли к турецкому султану, то ли к императору России, а теперь перед ним, спасителем Республики, открылась блестящая карьера дома! «После 13 вандемьера194 он уже не надевал грязных сапог... и как по мановению волшебной палочки в одну ночь стал важной и значительной фигурой », — записала в своём дневнике герцогиня Абрант.