Бернадот

Как и зять Путятин, Дмитрий любил автомобили и мотоциклы и подобно зятю разбил немало экземпляров этого вида техники. Деньги кончились, большевики сидели у власти, и тогда он переехал в Париж к сестре Марии Павловне и поселился у неё в доме. Около года он был любовником Коко Шанель, а затем уехал в США и в 1926 году в возрасте 35 лет женился на 22-летней американке Одри Эмери (1904—1976). От этого брака в 1928 году родился сын Павел (Пауль, Пол) Р. Ильинский227. В США Дмитрий Павлович пытался продавать шампанское, полагая, что если «я так усердно его пью, то смогу и у спешно рекламировать его », но, как замечает Ян Бернадот, теория здесь резко разошлась с практикой: пить шампанское Дмитрий Павлович продолжал весьма успешно и усердно, а вот продавать продукт не смог. В 1937 году он с Одри развёлся. Потом у него открылся старый туберкулёз, и он выехал лечиться в Швейцарию, где в 1942 году умер и был похоронен в Давосе. Мария Павловна ещё при жизни высказала пожелание быть похороненной вместе с братом, и теперь они лежат похороненные рядом в замке Майнау228.

Русская бабушка Яна умерла в 1958 году. Хоронили её по русско-православному обычаю. Как вспоминает внук Ян, три бородатых иерарха целую неделю справляли свои церемонии в Майнау. Самое неприятное для 16-летнего Яна было то, что его заставляли целоваться с этими священниками. В их бородах постоянно застревали крошки яичного желтка и остатки другой пищи, и лютеранин и чистюля Ян с трудом преодолевал отвращение. Священников же, вспоминает он, от накрытого для них стола просто было не оторвать.

Дедушка Вильгельм, в отличие от бабушки, очень любил детей, и дети отвечали ему взаимностью. Он часто приглашал внуков к себе в замок Стенхаммар229 и разрешал им там шуметь, бегать и вообще делать всё, что заблагорассудится. После развода с Марией Павловной он почти 40 лет прожил с француженкой Жанной де Трамкур, управляющей замком Стенхаммар, пока однажды во время гололёда 1952 года не попал с ней в автоаварию. За рулём был сам принц-поэт, с ним ничего не случилось, а сидевшая рядом подруга погибла на месте.

Скромный, добрый и мягкий по характеру, принц Вильгельм был человеком принципов. Он был единственным из Бернадотов, кто послал своему племяннику в Нью-Йорк Карлу Юхану поздравительную телеграмму, когда тот в 1946 году морганатическим браком женился на шведке Черстин Вийкмарк, и первым, кто пригласил молодожёнов к себе в дом, когда они вернулись в Швецию.

Когда Ян служил в армии, то во время увольнений заезжал к деду в Стенхаммар, в котором всегда было много гостей — в основном людей поэзии, литературы, искусства и музыки. Дед Вильгельм, кроме поэзии, любил автомобили и игру в карты, увлекался рыбалкой и был заядлым курильщиком. Почти всегда его можно было видеть с мундштуком в руке, из которого торчал либо «Честерфилд», либо «Пэл Мол». Ян вспоминает, что играть в канасту он вместе с сестрой научился у деда. Тот не любил проигрывать и всегда менял правила игры в свою пользу. Принц Вильгельм рыбачил в основном в океане, в Мексиканском заливе, или на быстрых шведских реках, где водились сёмга и форель. Когда он стал стар и слаб, и когда его уже не держали ноги, рядом с ним в воде стоял шофёр и поддерживал его за туловище, чтобы тот не упал в воду.

Дед по природе был очень тощим человеком. Его любимым напитком был чай, который он пил из большого, как самовар, чайника. Когда его брат король Густав VI Адольф бывал в отъезде, то принц Вильгельм выполнял за него необходимые церемониальные и официальные функции. Во время своих редких наездов из Стенхаммара в Стокгольм он любил ставить на своих автомашинах рекорды скорости. В гости к сыну Леннарту в Майнау он тоже частенько добирался один на машине.

От своей бабушки Виктории принц-поэт, вероятно, унаследовал склонность к болезни эмфиземой лёгких. Скончался он в 1965 году.

Какими бы ни были отношения в семье Бернадотов, король Густав V соблюдал декорум и всегда собирал всех её членов к себе в Дроттнингольмский дворец на рождественскую ёлку. Все семейства выстраивались по росту в шеренги, словно органные пистоны в церкви: самые низкие и маленькие впереди, а самые длинные и высокие — сзади. Когда все были готовы, пишет Ян Бернадот, выходил прадедушка, садился в кресло, доставал из кармана маленький колокольчик и звонил. Двери в столовый зал после этого открывались, и все усаживались за праздничные столы — каждое семейство за свой собственный. В роли деда Мороза всегда выступал принц Бертиль. Прежде чем вручить подарок детям, он требовал, чтобы каждый из них что-то спел или продекламировал стишок.

При «Густи », т.е. Густаве VI Адольфе, общих семейных сборов не стало.