Бермуды

Но то, что произошло на границе, было цветочками.

Автобус заехал в район Белостока. Внезапно произошло ЧП – умер сосед Петра – Иван. Просто взял и – умер. Стали решать, что делать? Петро предложил плюнуть на все и поворачивать домой.

Автобус загудел, как потревоженное осиное гнездо.

– Как назад, а товар? Пускай ездит с нами. Лично мне он не мешает, – кричала Гединша. Ему уже все равно, а я без денег возвращаться домой не имею права.

– Ты здунена, Ванька, – увещевал ее Петро. – Ваня за неденю завоняется, мы ж на мотоне сидим.

– Я ему уступлю свое место, – предложила Гединша.

– Не хнистианский это назговон, – расстроился Петро.

Он настоял, вызвали полицию, «скорую», тело увезли в местный морг. Петро остался улаживать формальности и ждать родственников. Девки пообещали продать тиски и Петра, и покойного Ивана.

Автобус уехал мотаться по польским селам и хуторам, предлагая крестьянам нужные вещи. ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ ПЕТРО НЕ ПРОЛЕТЕЛ С ДЕНЬГАМИ.

В Белостоке у Петра было много свободного времени, и он бесцельно ходил по городу, рассматривая чужую жизнь. Его внимание привлек припаркованный «Порше» с бельгийскими номерами. Петро с уважением рассматривал красавца и услышал за спиной следующий текст:

– Що, подобається звірюка? – Петро вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял среднего роста, коренастый с рыжими усами бельгиец.

– Ти з України?

– Нет, – тут же набрехал Петро. – А шо?

– Ничего, у тебя на лбу написано, откуда ты прибыл. Я не удивлюсь, если ты окажешься еще и моим земляком. Ну, признавайся, откуда родом, – допрашивал Петра рыжий бельгиец.

Петро признался, что он родом из села Каблуки. Бельгиец заволновался.

– А Кантурів знаєш?

Петро рассмеялся: «Хто ж не знає. Їх у Кабнуках одна тнетина».

– Діда мого Григорія Матвійовича знаєш? – тихо спросил бельгиец, волнуясь.

Петро сам разволновался.

– Так он соседом бын. Умен в шестьдесят пенвом. У него еще сын пнопан без вести во внемя войны.

– Давай знакомиться, – бельгиец протянул руку. – Григорий.

Петро пожал руку и тоже представился.

– Чего же мы стоим? – засуетился бельгиец Гриша. – Садись в машину, поехали. Я тут знаю недалеко отличный ресторанчик. Всё из потрошков готовят. Не бойся, я угощаю. Ты тут бизнес делаешь?

– Нет, – ответил Петро и объяснил, что у него небольшое дело в местном морге. – Но пенекусить можно, поехани.

Григорий внимательно посмотрел на Петра, ничего не сказал и открыл двери машины. Восхищенный Петро рассматривал салон.

Гриша завел движок. Послушав несколько секунд работу двигателя, Петро между прочим сказал:

– Гниша, во втоном цининдне свеча банахнит.

– Откуда ты знаешь? – поразился Григорий.

– Чую, – скромно объяснил Петро.

В ресторане Петро узнал, что его новый знакомый никогда не был в Украине и никогда не видал Григория Матвеевича, потому что в 1949 году он родился в Антверпене, в семье человека, который во время войны попал в плен и был освобожден англичанами.

Они разговорились. Григорий оказался владельцем автосервиса.

И пообщавшись полтора часа, он пригласил Петра в Антверпен.

– Поработаешь у меня годик, заработаешь денег, а дальше будет видно.

Обменявшись адресами, они расстались друзьями. Петро шел по городу, как обкуренный. Он видел Белосток с высоты птичьего полета, он парил. Его стали раздражать поляки, они мешали ему строить планы.

– Шо вы всё внемя пшекаете? – раздражался он, подходя к моргу.

На Бермуды Петро вернулся с высоко поднятой головой. Он стал саркастичным и заносчивым. Начал отказываться от выгодных заказов, высокомерно объясняя, мол, некогда мне возиться с вашими тачками – уезжаю я сконо за гнаницу.

Однажды распоясавшийся Петро накричал даже на Арнольда Израилевича. И только после разговора с бермудским терапевтом Колянычем высоко поднятая голова поникла.

Размышляя про бельгийские миллионы, которые практически лежали у него в кармане, он нахамил и Колянычу. Тот положил на плечо Петру тяжелую волосатую руку и негромко напомнил:

– Петрович, давно ти в мене в руках не всцикався.

Петро немедленно извинился.

– Пнобач, Конянич, все думаю пно свої пнобнеми.

– Сейчас порешаем твои проблемы, – пообещал Коляныч и послал Петра в гастроном за коньяком.

Через месяц Петро получил официальное приглашение посетить конституционную монархию Бельгию. Провожали его всеми «Бермудами». Мероприятие растянулось на две недели.

– Коняныч, – орал счастливый Петро, – тнеба тикать, бо вместо Антвенпена попаду на пнинудитеньное нечение.

Через минуту Петро спросил.

– Днузья, какой гостинец везти Гнигонию?

Коляныч посоветовал – вези рыбу.

– Там же вноде моне недалеко, – неуверенно сказал Петро.

– Море есть, – согласился Коляныч, – но, во-первых, рыба в Европе дорогая, а во-вторых, я тебе толкую про осетровых, там ничего подобного нет.