Берегись ястреба. На острие меча

Алон ещё крепче вцепился в Тирту, держал её с таким отчаянием, прижимая к стене со следами огня… Если он снова придёт в состояние отчуждённости… Ужас в нём всё нарастал, что немало испугало Тирту. Своим прикосновением он передавал свой страх и ей. Девушка попыталась закрыть свой мозг, заглушить страх и передать мальчику хоть каплю силы духа и уверенности.

Каким–то образом их тревога передалась фальконеру, может, при помощи птицы на плече, потому что он встал между ними. Тусклый свет рукояти упал на девушку и мальчика, шар быстро пульсировал — как предупреждение и защита от Тьмы.

Алон невольно задрожал, и эта дрожь передалась Тирте. Она видела его лицо, смутное пятно, повёрнутое к ней. Потом свет шатром раскинулся над ними. Мальчик закрыл глаза, рот его распахнулся в безмолвном крике. Однако когда свет рукояти упал на него, выражение крайнего ужаса смягчилось, и Тирта тоже ощутила поднимавшееся в теле тепло.

Но у врагов, окопавшихся в Доме Ястреба, наверняка в запасе не одно оружие, и, возможно, самое опасное нельзя ни увидеть, ни услышать. А те, кто вошёл в крепость, должны действовать. Оставаться на месте значило вновь и вновь подвергаться нападению этого смертоносного оружия.

Если бы только она лучше подготовилась! Эти сны — теперь они казались ей обманчивыми. Какая от них помощь! Должен был существовать путь через разрушенную крепость, но она могла только бродить вслепую и надеяться на удачу.

Нет! Коварное зло, которое попыталось сломить Алона страхом, на неё действовало по–другому. А фальконер? Что оно применит против него? В Тирте росла уверенность, что существо, окопавшееся здесь вместе со своими слугами, постарается использовать против них всевозможные хитрые средства, что оно не хочет физического нападения. Почему? Меч — да, возможно, именно из–за оружия Силы, которое окутывало их призрачным светом. Может, благодаря этому оружию, которое само пришло к нему в руки, фальконер из всех троих вооружён лучше всего.

Девушка расслышала взмах крыльев, приблизилась к мужчине и коснулась его плечом.

— Я должна добраться до главного зала, — прошептала она как можно тише. — Только оттуда я знаю дорогу.

Он ответил не сразу, но и не отодвинулся от неё. Как девушка пыталась успокоить Алона, так и он успокаивал её. И на этот раз она не испытала гнева и возмущения. Они трое были едины в своей цели и должны до конца рассчитывать друг на друга.

Снова шум перьев. Тирта в полумраке разглядела, что сокол расправляет крылья, наклоняет голову, вытягивает вперёд шею, но не к лестнице, от которой они отошли, а в сторону другого конца коридора. Фальконер быстро развернулся в том направлении, переложив меч в коготь, потому что в то же время быстрым движением извлёк игольное ружьё, и, как обычно, пошёл впереди. Он крался осторожной походкой разведчика, и Тирта, ведя с собой Алона, пыталась ему подражать. Свет рукояти, казалось, оказывал на мальчика успокаивающее воздействие; тот хоть и продолжал цепляться за пояс Тирты, но уже открыл глаза и рядом с ней пробирался вслед за мужчиной.

Так они добрались до остатков другой лестницы. Ступени из камня, перила деревянные. Но поручни, как и панели на стенах — всё это сгорело. Спуск здесь будет опасным. Зато лампы внизу не было, а крыша терялась во тьме где–то высоко над головами: они, должно быть, находились на верхних этажах башни.

Сокол поднялся в воздух, в котором они ничего не видели. Фальконер пошёл вниз — по одной ступени за раз, голова в шлеме медленно поворачивалась, как будто он прислушивался, потому что плохо видит. Слабый свет меча не усиливался. Странно, но когда Тирта и Алон начали спускаться вслед за фальконером, держась в двух ступеньках от него, мальчик, казалось, полностью освободился от страха. На его маленьком лице глаза казались больше обычного, он пристально всматривался во мрак.

И вот они остановились в обширном холле у подножия полуразрушенной лестницы. Впервые Тирте показалось, что она узнаёт это место. Она повернула налево, ведя с собой Алона, фальконер шагал рядом с ней. И даже в темноте, разбавленной только тусклым сиянием меча, девушка догадалась, что именно находится перед ней, как будто она снова попала в сон.

Это был парадный зал. В Тирте поднималась волна возбуждения, которое уже не мог преодолеть страх. Надо же, как далеко она забралась; притяжение, ведущее девушку, усилилось, овладело ею полностью. Она больше не кралась, но уверенно шла вперёд.

Помост для кресел–тронов был на месте. Но самих тронов нет; несомненно, их поглотил огонь или изрубили в щепки те, кто захватил крепость. Теперь следовало повернуть сюда, за ширму.