Берегини

Проводив жениха и невесту, пирующие понемногу стали перебираться во двор, где гремели бубны и выводили плясовую свистки. Здесь же девчонки затеяли полюбившуюся им игру в котов и мышей, зазывали к себе проворных ловцов, обещая заманчивую награду. Плясать выходили и поодиночке, и парами, а кто не хотел – те стояли и смотрели, как веселятся другие. Парни, наигравшись, уводили приглянувшихся девушек подальше от шума и света, чтобы пройтись вместе, поговорить с глазу на глаз и, может быть, до чего-нибудь договориться.

Йорунн сегодня не хотелось ни плясать, ни играть. Она все ждала, что Эйвинд позовет ее пройтись в танце, или выйдет с ловцами охотиться на «мышей», но вождь как нарочно держался в стороне от веселья, а потом и вовсе куда-то исчез. Девушка посидела возле костра с подругами, рассеянно наблюдая, как проносятся мимо танцующие пары – Асбьерн и Фрейдис, Лейдольв со своей Ольвой, Хаук с красивой рыжеволосой девушкой из местных – а потом, сославшись на усталость, направилась к дому. Было уже совсем темно, поэтому Йорунн не сразу заметила две фигуры, стоявшие на дороге, которая вела к лесу. Но зато сразу узнала их.

– Никак меня дожидаетесь? – негромко спросила она, подходя ближе. Вард потянулся к ней, обнюхал подставленные ладони, коснулся пальцев сначала влажным носом, потом теплым языком. Эйвинд конунг усмехнулся:

– Я все гадал, кто из вас раньше появится: ты или Серая Шубка.

Йорунн не стала ничего говорить, шагнула в раскрытые объятия, склонила голову на широкую грудь, закрыла глаза. От нахлынувшего счастья хотелось и смеяться, и плакать, и молить всех сущих на свете богов, чтобы время остановилось. Чтобы стоять рядом и слушать, как бьется его сердце и чувствовать, как его пальцы ласково касаются волос. Или лучше просить, чтобы колесо времени вращалось быстрее, и осень с зимою промелькнули как один день, уступив дорогу весне, а затем и лету…

– Скажи, – Йорунн подняла голову и посмотрела на Эйвинда, – твой Мьолль… Он похож на Вийдфиорд?

– Он краше, – ответил вождь. И вздохнул.

Утомленные весельем Асбьерн и Фрейдис тоже решили пораньше отлучиться с праздника. Но идти домой не хотелось: ночь была красивая, лунная, в такие ночи они иногда любили посидеть рядышком где-нибудь у моря или пройтись вдвоем за воротами, подальше от любопытных глаз. Редко бывало, чтобы кто-то попадался им навстречу, но сегодня, видимо, была особая ночь. Сперва они услышали впереди шум и глухое порыкивание, а потом увидели, как недалеко от дороги огромный волкодав носится по залитой лунным светом поляне, играя с волчицей.

– Здесь Эйвинд, – тихо проговорил ярл, сжимая руку жены. – И он не один.

Долгождана присмотрелась внимательнее. Асбьерн не ошибся: конунг обнимал прильнувшую к нему девушку. Высокую, стройную, с темными волосами, заплетенными в одну косу, как принято у словен…

Макошь великая, ну и дела!

Ярл и его жена не сказали друг другу ни слова, просто отступили назад, стараясь уйти незаметно, чтобы не смущать влюбленных. Добирались до дома окружным путем, нехожеными тропами, по камням, сквозь колючий ельник… Чего только не сделаешь ради двух самых близких людей!

Глава 26

Отшумел осенний праздник, и Эйвинд конунг велел снаряжать снекку и кнарр, чтобы плыть на ближайший торг. Земля в Вийдфиорде была много лучше, чем на острове Хьяр, но этой весной в Рикхейме еще не хватало рук, чтобы возделывать поля, как раньше. Зато теперь прибавилось едоков – крепких здоровых мужчин, для которых каждое утро варили сытную кашу, а к вечеру пекли хлеб. А сколько зерна уходило на пиво – никто не считал, потому что без пива не обходился ни один пир, ни одно праздничное застолье. Эйвинд хотел, чтобы его люди прожили зиму в сытости и хорошо подготовились к предстоящему походу, потому не стал жалеть серебра. Эйрик Тормундссон рассказал ему, куда обычно ходили торговать корабли прежнего вождя, Дитвинда; поразмыслив хорошенько, выбрали путь покороче и место поспокойнее. Хьярти хёвдинг и Ивар Словенин отправлялись к соседям под белым щитом; кормщиком на снекку брали Лодина, а на кнарр к рулевому веслу пожелал встать Асгрейв, друг погибшего Торда. Многие считали, что из этого воина кормщик получится неплохой. А со временем и вовсе даже хороший.

Корабли провожали рано утром, едва рассвело. По местному обычаю принесли на берег длинные белые полотенца – махать вслед уходящим лодьям, чтобы путь был гладким и чистым. Прощались легко – разлука предстояла недолгая. Одна только Гудрун удивила подруг: вдруг расплакалась и бросилась обнимать нелюбимого прежде мужа так, будто надеялась удержать его на берегу… Лодин не рассердился на нее, не оттолкнул, только погладил вздрагивающие от рыданий плечи жены и сказал негромко:

– Глупая ты. Я же скоро вернусь. Серьги тебе привезу золотые.