Берегини

Последним по сходням поднялся Эйвинд. Он подождал, пока старшие хирдманны внесут на корабль вынутых из святилища богов, окинул взглядом берег, камни, деревья, оставленные дома и склон, на котором стояли памятные камни умерших. Потом конунг опустился на колени, постоял так и медленно поднялся:

– Благодарим тебя, остров Хьяр, за то, что в трудный час принял нас и не дал роду бесславно погибнуть. За то, что кормил нас, как мог, защищал от ветра и холода. За бесценные дары твои спасибо… и прощай!

Когда Эйвинд взошел на драккар, корабли тронулись в путь.

– Смотрите! – крикнул Лейдольв, показывая на горизонт. Там над беснующимися волнами поднимался и тянулся в сторону острова непроглядный мрак…

Боги благоволили Эйвинду. Поднявшийся ветер так быстро погнал корабли прочь от острова, что ураган, сметающий все на своем пути, совсем не задел их. Зато обрушился со всей свирепостью на опустевший Хьяр, разнося в щепки двери домов и сметая земляные насыпи с крыш. Поднявшиеся волны ворочали на берегу огромные валуны, смывали следы человеческого жилья, превращая Каменный Дом в мертвый камень. В горах случился страшный обвал, и вход в пещеру вновь оказался засыпан. Только если когда-нибудь ступит на землю острова девушка, подобная Йорунн, тролли откроют для нее свои богатства...

Часть вторая. Вийдфиорд – Мьолль

Глава 20

Два дня море хмурилось и поднимало волны. На третий день успокоилось. Выглянуло солнце, и на сердце у многих стало светлее. А смирно сидевшая в своей клетке Снежка завозилась, заскулила, пугая запертых в трюме коз. Верный Вард остался со своим хозяином на драккаре, и волчица снова чувствовала себя потерянной, одинокой. Правда, молодая ведунья была рядом, да что толку?

Йорунн сама который день все задумчиво посматривала на идущий впереди драккар и вздыхала. Не потому, что теперь реже видела Эйвинда, а оттого, что вождь к ней в одночасье переменился. Она заметила это в первый же вечер, когда корабли пристали к берегу на ночлег. После ужина девушка решилась подойти к конунгу, поговорить о подарке троллей. Сидевший у костра Эйвинд, услышав ее голос, нехотя поднял голову:

– Что тебе нужно?

– Я хотела сказать про клад, что мы из пещеры вынесли, – проговорила Йорунн. – Мне-то одно богатство дорого – благословенный дар Великой Матери, способность исцелять. Потому хочу, чтобы вы с Асбьерном взяли себе серебро, оно вам сейчас нужнее.

Эйвинд кивнул, глядя в огонь. Потом негромко сказал:

– Все-то не раздаривай, оставь себе хоть немного. Замуж пойдешь – приданое будет.

Показалось ей или нет, но голос у него был усталый и безрадостный.

– Как скажешь, вождь, – тихо ответила девушка, понимая, что конунгу сейчас не до разговоров. Всем нелегко далось расставание с островом, а вождю и подавно… Но на следующий вечер отношение к ней Эйвинда осталось прежним. Ни слова не сказал, ни взглянул ни разу, ни прямо, ни исподволь. Йорунн недоумевала, и все пыталась уверить себя, что ей примерещилось, что конунг просто не хочет ее и себя понапрасну мучить, да людям повод для пересудов давать. А сердцем чувствовала – все не так! Растянулась и вот-вот порвется невидимая нить, связавшая их. Отвернулся от нее конунг, охладел душой. Почему? Что она сказала или сделала не так? Чем его обидела?

На четвертый день ближе к вечеру люди на драккаре заметили впереди корабль под сине-белым полосатым парусом.

– Свеи, вождь! – приглядевшись, сказал Сигурд. – Боевая лодья, больше нашей. Будет плохо, если они примут нас за торговцев и захотят отбить кнарр.

Эйвинд хмуро поглядел на чужой корабль. В Свеаланде друзей у него не было.

– Готовиться к бою! – приказал он. – И передайте на кнарр, чтобы женщины увели детей в трюм и сами укрылись!

Как и предсказывал Сигурд, свеи решили, что раз уж большую лодью охраняет драккар, то им точно будет чем поживиться. Хрипло пропел над волнами боевой рог, и свейский корабль стал стремительно приближаться. На драккаре Эйвинда воины оставили весла и стали снимать висевшие вдоль борта щиты, вытащили оружие, принялись надевать брони и шлемы. Кнарр схоронился за боевым кораблем, как жена за воином-мужем, но и на его палубе готовились к битве. Даже Ольва, отправив девчонок в трюм, вытащила свой лук и стала натягивать тетиву. Унн пыталась ее образумить, уговаривала поберечь себя – напрасно!

А Лейдольв, заметив ее с драккара, расхохотался:

– Поглядите-ка! Свеи пойдут на дно со страху, увидев такого свирепого воина!

– Побереги свой единственный глаз, Лейдольв! – огрызнулась в ответ Ольва. – На свейском драккаре много мечей, и у каждого есть рукоять!

Сакси прятаться не стал, остался на палубе вместе с воинами, и Йорунн, сидевшая, как было велено, в трюме, немного завидовала ему. Не ведет страха тот, кто точно знает, где ждет его смерть, а где нет. Сама же она тревожилась только за Эйвинда и его людей. Знала: выстоят, защитят их от чужаков, но какой ценой? Потому и молила, не переставая, Великую Мать, чтобы та уберегла их от вражеских стрел и мечей, в неравном сражении сил придала и позволила выжить.