Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Бережно он омыл ранки, нанёс бальзам, приятно холодивший пальцы, и сменил повязки. Все его движения были деликатными и полными удивительной нежности и восхищения, словно он касался… нет, не женщины, а статуи Богини в святилище, которую надлежало подготовить к ритуалу. Сехир принадлежал к культуре, в которой женщин защищали и почитали даже больше, чем в других уголках Империи. Ну а Тэра, жрица Стража Порога, была в его глазах не просто чтимой мудрой, вроде его матери. Она была избранницей Ануи… и избранницей его будущего Владыки. Некоронованная царица, сейчас, к тому же, освящённая таинством будущего материнства.

Тэра не считала, что заслуживает такого почитания, будь она хоть трижды жрицей и избранницей. Она надеялась, что со временем Сехир пообвыкнется, и всё станет чуть проще. Что приказал Хэфер своему Ануират, девушка спросить не решалась. Она вообще не находила в себе сил пока обсуждать… слишком жива ещё была невыносимая память, рвущая сердце. И никакое осознание долга не могло унять эту боль.

Время. Им нужно много, много времени… А пока болезненная трансформация помогала отвлечься.

Сехир покончил со ступнями и приступил к её рукам, полностью сосредоточенный на своём занятии. Тэра уже не раз замечала – смотреть ей в глаза в эти моменты он избегал. А если они всё же встречались взглядами, то он начинал сыпать шутками, всячески скрывая смущение.

«Пройдёт… всё пройдёт – и почитание, и влюблённость, – думала жрица, глядя на него с благодарностью. – Как тебе тяжело, мой друг… без стаи, без родных… с одним только долгом, исполнять который нам обоим будет непросто. Да убережёт тебя Ануи… убережёт нас обоих…»

Знакомый запах бальзама ударил в ноздри. Тэре казалось, что он никогда не вымоется из её волос, даже когда уже отпадёт необходимость втирать. С другой стороны, Ануират-то с его обонянием было ещё сложнее. Хотя, может, наоборот, ему нравился запах? Находят же псы приятными самые странные запахи и тащат жизнерадостно своим двуногим друзьям подарки вроде лежалых звериных трупиков или высохшей переваренной пищи.

Тэра закрыла глаза, пока Сехир аккуратно втирал в её голову снадобье Бернибы, массировал виски и основания намечающихся рогов, чтобы уходила боль. Такого рода касания в рэмейской культуре – она знала – были очень личными, и видела, что от этого Ануират смущается ещё больше. Хотя куда уж больше.

Тэра же помнила совсем другие руки и будет помнить только их – родное тепло и нежность, к которым нельзя вернуться, но и забыть немыслимо.

– Знаешь, что нам нужно, Сехир? – проговорила жрица, не открывая глаз, заслоняясь от слишком живой памяти.

– Что?

– Басма[3].

– Но ведь…

Она почувствовала, как Ануират коснулся её волос, не удержался, пропустил пряди сквозь пальцы.

– Потом уже не смыть, не вернуть священный электрум, – тихо закончил он. – Я такого цвета больше ни у кого не видел.

– Вот именно.

– Светловолосые рэмеи бывают, – упрямо возразил воин. – Это просто у нас не видел.

– Бывают. Но о светловолосой жрице Ануи, поднявшей наследника из мёртвых, и без того было слишком много слухов. Ни к чему напоминать.

– Понял тебя, – вздохнул Сехир. – Куплю краску… Подаришь прядь на память?

Тэра обернулась к нему и внимательно посмотрела.

– Бери, – сказала она, и в её голосе не было ни обещания, ни надежды на что-то иное.

Впрочем, воин слишком чтил Хэфера, чтобы надеяться на что-то…

Жрица позволила ему срезать прядь, улыбнулась его неловкой благодарности, а потом осторожно поднялась.

– Давай уже покончим с этим поскорее, и я помогу тебе с едой, – сказала она, поворачиваясь к воину спиной и приспуская калазирис так, чтобы обнажить поясницу и растущий хвост.

В первый раз, когда она перестала справляться, было сложнее – Сехир, кажется, не знал, куда себя девать от смущения, а помочь хотел. Тэре было жаль его. Будь он целителем или бальзамировщиком, было бы проще. За несколько дней он привык. Обратиться к жрицам они оба не решались – чем меньше было тех, кто знал о ритуале трансформации, тем лучше. В местное общество она вольётся позже, когда всё закончится, – уже как рэмеи.

Без снадобий Бернибы было бы совсем невыносимо. Тэра вспоминала, как сперва Верховная Жрица робко предлагала ей остаться хотя бы на время исцеления. Девушка, по понятным причинам, отказалась наотрез, и Берниба не стала упорствовать – просто сделала для неё всё, что могла, чтобы облегчить и путешествие, и происходившие с ней изменения.

Дорога до Кассара была недолгой, и Тэру почти ничего не беспокоило – физически. Они с Хэфером лишь пытались набыться вместе… хотя это было так же невозможно, как пытаться надышаться перед тем, как тебя запечатают в гробнице заживо.

Каждый взгляд, каждое касание бесценны, если знаешь, что следующая встреча будет лишь у Вод Перерождения… Но губы Тэры шептали слова нежности и успокоения, даже когда сама её суть кричала: «Не уходи! Я не смогу без тебя!». Она была его целительницей, стражем его сердца, его жизни. Нельзя было делать расставание ещё более тяжёлым, чем оно уже было…