Берег Спасения (СИ)

Возможно, на такой же поводок хотели посадить и Лену. После того, как она приняла предложенный ей препарат, ее воля растаяла, уступив приятному чувству расслабленности и отрешенности, временами преходящему в поверхностный сон. В обрывочных воспоминаниях сохранилось, как ее перенесли в темную комнату, где звучала какая-то монотонная музыка, прерываемая молитвами-аффирмациями. Там она видела некие причудливые картинки - то ли они проецировались на стену, то ли возникали в ее чувствах, как галлюцинации. В комнате стоял сладковатый удушливый запах, похожий на индийские благовония - в ней периодически что-то воскуривалось. Находясь в такой обстановке, она вскоре глубоко заснула, а пробудившись через неопределённое количество времени, почувствовала сильную жажду. Она попыталась каким-либо образом освободится, отползти в другую комнату, найти свет, но действие препарата еще не закончилось и краткие минуты бодрствования вновь сменились тяжелым сном. После она помнила только, как ей делали укол, как давали попить и под руки водили по комнатам, но все это перепуталось смешалось в один бредовый кошмар, в котором уже невозможно было отделить реальность от сна и галлюцинаций. При этом возникало парадоксальное ощущение, что все это делается с ее согласия, что она стала участницей какой-то мистерии, разыгрываемой по ее желанию. Кажется, кто-то говорил ей, что она должна почувствовать себя в роли пациента, только тогда сможет обрести должную эмпатию. Кто-то подробно распрашивал ее о том, что ей снится и видится, ей давали бумагу и карандаш чтобы она рисовала, выражая свои ощущения. В общем, с ее сознанием явно велась какая-то работа, но все это было ужасно беспорядочно, все прерывалось скандалами и драками доведенных до исступления пациентов, и кривляньем 'инструкторов', многие из которых также находились в алкогольно-наркотическом угаре.

Теперь стало ясно, что представлял из себя этот "реабилитационный центр". Из того, что Лена успела заметить, вырисовывались печальные выводы: находящиеся в положении полного бесправия, обитатели клиники подвергались жестокому обращению со стороны санитаров, их нагружали трудом, а в качестве наказания могли запирать в тесном помещении, лишать пищи и воды, (а тех, у кого была сильная химическая зависимость - желаемой дозы). Все это сопровождалось постоянной руганью, унижениями и побоями. Молитвы и ритуалы использовались для психологического программирования, внушая пациентам, что не смотря на все ужасы происходящего, они выбрали единственный верный путь "искупления". При этом инструкторы взывали к их совести, заставляя людей чувствовать себя грешниками, развивая и усиливая в них комплекс вины. Многие пациенты были готовы бежать, но при этом возникал страх, что в жизни за пределами клиники их также не ждёт ничего хорошего. Ведь во внешнем мире многим из них приходилось добывать наркотики самыми рискованными способами, а здесь их выдавали, хотя и в обмен на рабский труд. К тому же, при поступлении в клинику у них отбирали паспорта, а человек наркоманского вида без документов, объявившись на городских улицах, мог вскоре попасть в полицию. Впрочем, условия жизни в "клинике" было не многим лучше тюремных - вплоть до наказаний за попытки побега.

А что касается баптистского молельного дома, то он, действительно, был таковым лишь раньше - в последствии "Берег Спасения" просто купил его у редеющей сельской общины, и включил в свой состав, не меняя интерьера. Ведь сектой заправляли люди, на самом деле лишённые какой-либо веры и идеологии. Им было все равно, какими путями заманивать людей - через йогу, средневековый оккультизм или христианство, лишь бы это работало, приводило им клиентов и приносило желанную прибыль.

Теперь, когда все стало на свои места, оставалось только решить, что же делать дальше - забыть всю эту историю как дурной сон, замолчать и жить дальше, не разглашая о случившемся, либо заявить во всеуслышание о том, что скрывается под фасадом "благотворительной организации".

Вячеслав опасался за благополучие Лены и ее семьи, но та оставалась непреклонной - пользуясь своим доступом (хотя и весьма ограниченным) к региональным СМИ, она хотела разгласить и максимально широко растиражировать случившуюся с ней историю.

- Что ж, сказал на это Вячеслав - тогда забудь о покое. Это будет борьба, жестокая и опасная. Мне очевидно, каков масштаб этой секты, тут явно не обошлось без "высоких покровителей". Но если тебе не выносимо терпеть ложь, смириться с существованием этих мразей в нашем городе, если ты хочешь предостеречь других людей от ошибок - то я не стану тебя от этого удерживать. Только одна ты вряд ли чего добьёшься. Потому, в любом случае, я буду рядом...

* * *