Берег динозавров

Местность почти не претерпела изменений. Правда, исчез мыс — остался лишь едва заметный горб в серых дюнах, что простирались на восток и терялись вдали. Собственно, оттого это место некогда и выбрали для релейной темпостанции. Меняли свое ложе океаны, поднимались и опускались континенты, а Берег Динозавров не менялся.

Сколько миллионов лет прошло с тех пор, как работа атмосферы сгладила следы человеческой деятельности? Об этом можно было лишь гадать. Я проверил аварийные частоты, но эфир молчал на всех диапазонах.

Я уничтожил адскую машину, механизм-каннибал, пожиравший самого себя. Взрыв зашвырнул меня за границу отмеченного времени в дебри вечности. Но я был жив.

Я выполнил задание: нашел силу, обратившую в хаос время Новой Эры. Нашел и уничтожил.

Карг, ничтожный сверхкалека, был жесток, но я — еще более безжалостен. Во имя желаемой цели я использовал всех и вся.

И все же это была пиррова победа. Песчаная пустыня служила тому доказательством. Я собрал ценнейшую информацию, которая могла бы спасти ситуацию, если бы не положение вне игры. Мои знания никому не помогут. Добытым сведениям предстояло умереть со мной на сером берегу, если не удастся найти выход.

— С тобой все ясно, Рейвел, — сказал я вслух, и мой голос прозвучал потерянно и одиноко.

На берегу было холодно. Солнце казалось огромным, но уже не давало тепла. "Поглотило Меркурий", — подумал я. Продолжал ли гореть в недрах светила феникс водородной реакции? Думалось о многом. И словно бы само собой пришло решение.

Теоретически идея была проста. И как бывает со всеми простыми идеями, сложность заключалась только в исполнении.

Я возбудил в нервной системе определенные сенсорные устройства и зашагал вдоль берега. Накатывался и отступал океан, жалуясь на усталость после вечных беспокойных трудов. Я понимал его как никто другой.

До места моих поисков было менее полумили вдоль берега; оно располагалось в сотне ярдов над уровнем моря. Я долго соображал, где должна проходить линия прилива, но вспомнил, что сейчас никаких приливов нет. Луна давным-давно сначала удалилась на максимальное расстояние, превратилась в горошину на небе, затем стала приближаться обратно, много миллионов лет назад достигла границы Роша, и в ту пору ночи на Земле представляли собой роскошное зрелище. Спутник взорвался и рассыпался в кольцо пыли, которое величественной аркой изогнулось от горизонта до горизонта.

Как нажито, так и прожито. Меня ждала работа. Пора было браться за дело, не растрачивая энергию на сентиментальные мысли о давно обратившейся в прах возлюбленной.

Я отыскал место, прощупал почву и на глубине восемнадцати футов почуял след. Неплохо, учитывая затраченное время. Стекловидное углубление давным-давно превратилось в пыль, и все же земля сохранила едва различимый, местами размытый изгиб, отмечающий границу чашеобразного склона.

Восемнадцать футов: четыре фута песка, четырнадцать — известняка. Мне придется выкопать на эту глубину колодец.

У меня были две руки, сильная спина и все время на свете. Я начал загребать пригоршнями песок.

35

Будь проблема не так примитивна, я бы с легкостью с ней справился. Моя экипировка предусматривала средства борьбы с техническими препятствиями любой сложности и защиту от любого нападения. Я мог расправиться со сверхинтеллектом, без труда отразить атаку любого энергетического оружия. Рытье ямы — совсем другое дело.

Я начал с круга в десять футов в диаметре с центром прямо над целью. Двое суток у меня ушло на то, чтобы расчистить пространство. Благодаря малому сползанию песка мне удалось увеличить окружность до двадцати футов. Таким образом я подготовил площадку для подлинного приступа.

Полтора дня отняла первая трещина в скальных породах. Осмотрев местность, я отыскал подходящий валун и подкатил его к месту своих раскопок, чтобы использовать в качестве молота. Я поднимал его как можно выше и с силой бросал вниз. Песчаник от удара трескался, я выгребал осколки и повторял операцию.

На шестом ударе мой молот треснул, но стал только удобнее, легче и острее. Теперь мои удары были более точными и эффективными.

К концу пятого дня я выбил в центре песчаного колодца неровную округлую выемку более фута глубиной.

К этому времени я проголодался. В темно-зеленой морской воде не было ни водорослей, ни рыб, а сама вода представляла насыщенный раствор девяноста трех элементов. Я мог пить ее малыми дозами: специальные устройства, входившие в экипировку каждого агента Нексс-Централа, ухитрялись извлечь из нее пользу. Приятного мало, но я получал возможность продержаться.

По мере продвижения вглубь высота падения валуна и действенность его ударов возрастали, но поднимать валун и выгребать осколки становилось сложнее. На отметке в шесть футов мне пришлось прорубить в стенке колодца ступеньки. Груда осколков росла, уровень понижался. Восемь футов… десять… двенадцать… Тут я достиг более твердого слоя, и продвижение пошло черепашьими темпами. Затем началась смесь известняка с глиной, податливая, но очень влажная. Оставалось четыре фута.