Беранже

Они подыскали для старого монарха «утешительницу», которая сумела занять при нем пустующее место прежнего любимца. До тех пор Людовик XVIII не жаловал дам, но госпожа дю Кайла, талантливая ученица иезуита Лиотара, сумела найти подступы к ожиревшему королевскому сердцу. Подобно Деказу, она была в курсе всех придворных сплетен и интриг, сама искусно плела их и так ловко умела подать королю, приправив острыми соусами, что морщины разглаживались на еще недавно насупленном монаршем челе. С каждым днем король все больше привязывался к этой даме.

Святые отцы и граф д’Артуа вкупе с ними потирали руки. Позиции на верхах укреплены. Теперь можно развертывать шире фронт наступления на либерализм, на крамолу. Рвение их еще усилилось под влиянием событий в соседних странах.

Французские аристократы и церковники вздрогнули, услышав в марте 1820 года, что народная толпа в Мадриде разгромила здание инквизиции, а король Фердинанд VII склонил голову перед требованиями повстанцев и присягнул на верность провозглашенной ими конституции.

Со страхом и ненавистью произносили члены Конгрегации и все маркизы Караба имя бесстрашного Риэго…

Пример испанцев был подхвачен Италией. Еще со времен наполеоновского владычества там сложились тайные общества карбонариев («угольщиков»). С годами они росли, в них вступали ремесленники и лавочники, захудалые дворяне и военные, иногда и крестьяне — все те, кого тяготил иноземный гнет (Италия была тогда под пятой Австрии), кто мечтал об изменениях политических порядков, о конституции.

Восстание началось в июле 1820 года. Застрельщиками его были карбонарии — офицеры из Бурбонского конного полка. Девятого июля повстанцы вступили в Неаполь. Король Фердинанд, подобно своему испанскому собрату и тезке, присягнул на верность конституции, выработанной карбонариями. Но короли, как правило, нарушают клятвы, которые дают народам. Фердинанд так и поступил, незамедлительно предав своих доверчивых подданных. С помощью Священного союза он получил на подмогу австрийские войска и выступил с ними против либералов-карбонариев.

А в Париже весной 1820 года разгорались парламентские битвы. Оппозиция не хотела сдаваться. Во главе ее стояли Манюэль и генерал Фуа.

Беранже следил за перипетиями боев в палате, ежедневно получая подробные донесения от своего друга.

Как! Неужели опять вернутся времена «Бесподобной палаты», белого террора?

— Нет, это не должно повториться! — гремел с трибуны Манюэль. Ему вторили многочисленные безыменные ораторы, выступавшие в майские дни 1820 года перед толпами народа на бульварах. Над Парижем неслись возгласы:

«Да здравствует хартия!»

Правительство не замедлило откликнуться. Конные отряды врезались в ряды манифестантов. Свистели сабли и хлысты. Кровь пролилась на мостовые, тюрьмы пополнились новыми узниками.

Париж приумолк.

Парламентская битва, как и уличные стычки, окончилась победой реакции.

И снова «исключительные законы» обрушились на головы французов. Ограничения свободы личности, печати, выборов, преследования «бунтовщиков». Еще пышнее расцвели доносы, шпионаж, сыск. Полицейские чиновники, цензоры, святые отцы и прочие блюстители и ревнители состязались между собой в выискивании и изобличении повсюду скрытой крамолы.

Над головой Беранже все заметнее стали собираться тучи.

«ЗЕЛЕНАЯ МЕЛЬНИЦА»

На одной из окраин Парижа, близ Монпарнасской заставы, стояло низенькое деревянное строение с вывеской, на которой была ярко намалевана мельница с зелеными крыльями. Сюда охотно захаживали окрестные жители — рабочие, ремесленники, студенты со своими подружками. Среди них было много любителей песен, и скоро кабачок Муленвер{Муленвер — Moulin vert — Зеленая мельница (франц.).} стал местом сбора одной из самых обширных парижских гогетт.

От посетителей не было отбоя. Летом столики выставляли под открытое небо, они не блистали сервировкой, зато кругом шелестели деревья, чирикали птицы, а по вечерам играл маленький скрипичный оркестр.

Тетушка Сагэ — отличная повариха и радушная хозяйка, — как полная луна, сияла за высокой стойкой. Говорят, что это ее воспел Беранже под именем тетки Грегуар:

Круглолица и полна,
Улыбалась всем она.
А брюнет иной, понятно,
Пил и ел у ней бесплатно.
Да, бывало, каждый мог
Завернуть к ней в кабачок!

Певец тетушки Грегуар — самый любимый и почетный гость «Зеленой мельницы». Завсегдатаи единодушно избрали его председателем гогетты. Во время сходок любители песен с разрешения хозяйки сдвигают столики вместе и устанавливают на столе председателя знаки власти: огрохмный жбан с вином и увесистую деревянную колотушку.

Появление Беранже встречают приветственными возгласами:

— Шапки долой!

Председатель энергично стучит колотушкой: раз, другой, третий. Все присутствующие встают и хором подхватывают песню, которая заменяет здесь предобеденную молитву: