Беовульф

Ремигий достаточно просветил племянника в недавней истории Лугдунской Галлии — весьма безрадостной истории, надо заметить. Если Суасон времён Сиагрия оставался последним непрочным островом Империи среди безбрежья варваров, то на прочих землях некогда процветавшей провинции Рима бушевал настоящий шторм — бесконечные вторжения приходящих из-за Рейна варваров выжгли эту благодатную землю и лишь с приходом франков, надумавших остаться здесь всерьёз и надолго, Галлия и Бельгика замирились.

Девяносто лет назад Галлию по очереди атаковали вандалы, свевы и аланы — о последних остались наиболее жуткие воспоминания. Именно они выжгли Августу Треверов, Богакум и Лютецию, вырезав всё римско-галльское население.

В 440 году насмерть перепуганное правительство Рима попыталось остановить непрекращавшиеся погромы и грабежи, отдав аланам земли на побережье Гесперийского моря, но, пожалуй, тут впервые в политику вмешалась кафолическая церковь в лице святого Германа из Оксерра,[10] предшественника Ремигия.

Герман встретил вождя аланов Эохара на пути к Луаре. Безоружный епископ остановил лошадь Эохара и объявил обалдевшему от такой наглости язычнику, что вперёд ему дороги нет. Изумлённый вождь подчинился, и поселение аланов было отсрочено на шесть лет — до смерти святого Германа. После того аланы утвердились на галльских землях, уступленных им римским правительством, уничтожив и изгнав при этом часть населения.

А через двенадцать лет аланов наголову разгромили иные варвары — везиготы почти полностью истребили некогда могучее племя и навсегда вычеркнули его из истории Галлии.[11] Го́тов, в свою очередь, оттеснили на юг сикамбры и бургунды.

Эта земля не видела мира долгие десятилетия, и только когда Хловис Меровинг объявил северную Галлию и Бельгику своей вотчиной, стало поспокойнее — неукротимая энергия короля отныне была направлена на расширение владений сикамбров, чему, между прочим, весьма способствовал епископ Ремигий. Мудрый Князь Церкви понимал, что обращение франков (пусть и не всех) в христианство лишь дело времени, а королевство Суасонское набрало достаточно силы, чтобы противостоять Бургундии и Толозской Готии во главе с риксом Аларихом II.

Но прежде всего опасаться приходилось нашествий из-за Рейна и Арденнских гор — достаточно вспомнить о разгромленных нынешним днём алеманах, и это не говоря о сотнях племён и десятках племенных союзов, готовых нескончаемым потоком хлынуть на зелёные равнины Галлии. Мрачные германские леса, раскинувшиеся за серебристо-седой лентой Рейна, таили нешуточную угрозу. Причём далеко не всегда исходящую от смертных людей…

* * *

…Античный мир навсегда уходил в прошлое, изменялся быстро и непредсказуемо, а главным символом этих изменений являлись наводнившие некогда полусонные и благополучные владения Рима белобрысые верзилы с длинными клинками и расписанными таинственными рунами круглыми щитами.

Варвары. Варвары, которые примут под свою руку земли Империи, основав на её обломках благородную Францию, могучую Германию, утончённую Италию и величественную Британию.

Великий Рим оставил наследство достойным преемникам, но варварам ещё предстояло осознать, какие сокровища оказались в их руках…

* * *

— Угар, что ли? — поморщился Северин, посмотрев на огонь. Внезапно начала болеть голова, стало тяжело в затылке, и кровь застучала в висках.

Нет, не угар — очаги в домах сикамбров устроены очень просто: выложенное камнем окружье, дым уходит сквозь широкое отверстие в крыше. Если огонь достаточно силён то дождевые капли и снежинки превращаются в пар ещё не проникнув в помещение. Причём дым от поленьев не скапливается под крышей, дом «дышит» благодаря узким прорезям в бревенчатой кладке. Каменные здания сикамбры не любили, всё строили из дерева — верили, что в древесине есть «душа» и будто бы в сосне и ели сохраняется жизнь, даже когда спиленные брёвна превратились в тёплое и удобное жилище.

Снаружи метель и мороз, а возле священного огня — что под солнцем. Домашний очаг хранит от нечисти и злых духов, защищает дом, в оранжевом пламени есть отсвет молний Доннара — старые люди рассказывают, будто именно Доннар своим огнемечущим молотом воспламенил самый первый очаг в мире людей…

Надо выйти прогуляться, вот что. Как по своим надобностям, так и просто чистым воздухом подышать. Судя по всему, на дворе изрядный морозец, придётся как следует одеться — выросший в Италии Северин плохо переносил холод и часто простужался.

Одеться — это настоящий подвиг. На солнечном берегу Средиземного моря Северин не носил ничего сложнее туники и сандалий. Если дождь — войлочный плащ. В Галлии всё по-другому.

Сначала штаны — о, варварское одеяние, которое вдобавок с непривычки может сильно натереть в нежных местах! Поверх нижних, льняных, натягиваются верхние, из тонкой коричневой кожи. Затянуть ремешком на поясе. Потом обмотать ступни и голени шерстяной тканью, надеть туфлю из воловьей кожи, закрепить ремешками. Верхняя тёплая рубаха, безрукавка, широкий пояс, плащ-сагум. Круглая меховая шапка.