Бен-Гур

— Это имеет значение, но небольшое. Мы, люди моря, быстро узнаем друг друга; наши любовь и ненависть рождаются в общих опасностях.

Судно принадлежало к классу, называемому naves liburniscae — длинное, узкое, низко сидящее в воде, сконструированное для скорости и быстрого маневра. Грациозно изогнутый нос, весь в брызгах разрезаемых волн, поднимался над палубой на два человеческих роста. По обеим его сторонам трубили в раковины деревянные тритоны. Ниже, прикрепленный к килю, выступал вперед ниже ватерлинии ростр, или клюв из крепкого дерева, окованного железом, который в бою служил тараном. От носа и по всей длине судна ажурный фальшборт был защищен массивными кранцами, ниже которых в три ряда располагались прикрытые щитами из бычьих шкур порты для весел — по шестьдесят с каждого борта. Помимо тритонов, высокий нос был украшен кадуцеями. Два толстых каната указывали на число якорей.

Простота верхнего снаряжения свидетельствовала о том, что главной заботой команды были весла. Закрепленные в кольцах на внутренней стороне фальшборта растяжки удерживали мачту, снабженную такелажем, необходимым для управления одним квадратным парусом и несущей его реей.

Помимо берущих рифы матросов на палубе был виден только один человек. Он стоял у носа в шлеме и со щитом в руках.

Сто двадцать ореховых лопастей, белых от пемзы и воды, поднимались и падали, будто движимые одной рукой, неся галеру вперед так быстро, что она могла бы посоперничать с современным пароходом.

Она двигалась так быстро и, казалось, так безрассудно, что приятели трибуна на молу встревожились. Вдруг человек у носа поднял руку, весла взлетели, на мгновение замерев в воздухе, а затем упали перпендикулярно вниз. Вода закипела, галера задрожала каждой своей частью и мгновенно остановилась, как испуганное животное. Снова жест рукой, весла снова взлетают, замирают и опускаются, но на этот раз правые гребут к корме, а левые — к носу. Трижды ударили в противоположных направлениях весла, судно повернулось вокруг собственной оси и, подхваченное ветром, прижалось к молу.

При повороте взглядам предстала корма со всем ее снаряжением: тритоны, как на носу, название корабля, рулевое весло сбоку, платформа, на которой сидел человек в полном вооружении с рукой на кормиле, и апюстра, высокая, позолоченная, покрытая резьбой, склонившаяся над кормщиком, как огромный лист с загнутыми зубцами.

Пока выполнялся поворот, коротко и пронзительно пропела труба, и из люков высыпали воины в превосходном вооружении. Они бросились по своим местам, будто готовясь к бою, матросы забрались на рею и выстроились на ней, офицеры и музыканты встали на свои посты. Все это выполнялось без криков и лишнего шума. Едва весла коснулись мола, были сброшены сходни. Тогда трибун обернулся к компании и сказал с новой серьезностью:

— Теперь — долг, друзья.

Он снял с головы венец и протянул игроку в кости.

— Возьми, любимец тессер! Если вернусь, постараюсь вернуть свои сестерции, а если не буду победителем, то не вернусь. Повесь мой венок в атриуме.

Затем он распахнул объятия, и друзья один за другим попрощались с ним.

— Боги пойдут с тобой, Квинт! — сказали они.

— Прощайте, — ответил он. Рабам, размахивающим факелами, он помахал рукой, повернулся к ожидающему судну, еще более прекрасному, когда его покрыли стройные ряды гребней на шлемах, щитов и дротиков. Едва трибун шагнул на сходни зазвучали трубы и на апюстре поднялся vexillum purpureum, или штандарт командующего флотом.

ГЛАВА II У весла

Трибун, стоя на палубе кормщика с открытым приказом дуумвира в руке, говорил с начальником над гребцами.

— Чем ты располагаешь?

— Гребцов двести пятьдесят два, десять запасных.

— Вахты по…

— Восемьдесят четыре.

— Какой у тебя распорядок?

— Я сменял их через каждые два часа.

Трибун на минуту задумался.

— Это неудобно, я введу другой порядок, но не сейчас. Весла не должны отдыхать ни днем, ни ночью.

Затем — парусному мастеру:

— Ветер попутный. Пусть парус поможет веслам.

Когда получившие распоряжения ушли, он обратился к старшему штурману.

— Сколько ты плаваешь?

— Тридцать два года.

— В каких морях больше приходилось плавать?

— Между Римом и Востоком.

— Ты — тот человек, которого бы я выбрал сам.

Трибун вернуся к распоряжениям.

— За мысом курс будет на Мессину. Иди вдоль калабрийского берега, пока Мелито не окажется слева, затем… ты знаешь звезды, по которым ориентируются в Ионийском море?

— Знаю хорошо.

— Тогда от Мелито держи на Киферу. Если будет на то воля богов, я стану на якорь перед Антемонской бухтой. Задача важная. Я полагаюсь на тебя.