Белый ворон

Кто-то выключил свет, наступил полумрак. Послышались безмолвные захлопывания книг и раскатывающаяся по пространству мертвая тишина. Никто не издавал ни звука. Такой момент нельзя было упускать. Дин прикрыл глаза и расслабился на неудобном стуле, пытаясь поймать ощущение, которое он уже никогда не испытает.

– Ловцов! – окликнули его со стороны. Он открыл глаза и посмотрел в сторону одноклассников. – Иди сюда!

Дин нехотя подошел к группке веселящихся ребят.

– До нас тут слухи дошли, что ты школу бросать собрался?

– Да? Впервые слышу.

Рослые парни, выглядящие старше и сильнее Дина, насмешливо переглянулись.

– То есть, твой отец врал?

– Вам что надо?

– Оу, только не начинай злиться, Снежинка! Я не хочу ходить с выбитой балериной челюстью! – заливисто засмеялся Кравцов и его смех подхватили все остальные.

Будь Дин года на два младше, он бы с радостью выбил Кравцу челюсть, но в силу своей усталости, подавляющей даже гнев, он не стал тратить силы на то, чтобы возражать и просто пошел домой. Это, все-таки, его последний день, нельзя оставлять плохое впечатление, уходя. Сжигать мосты – не самая лучшая привычка.

Дома он не нашел более интересного занятия, кроме как разборка шкафа. Вещи надо собирать уже сейчас, в эту самую секунду, потому что вечером в восемь часов у него самолет в Сан-Диего. Думать об этом не хотелось, искать плюсы тоже. От пустой головы становилось незначительно легче, так лишнее не напрягало и не заставляло нервничать.

Отец был на работе, поэтому Дин позволил себе самый черный кофе, самую старую и замызганную футболку, которую нашел на дне сумки, не разобранной с поездки в Лондон трехлетней давности, и раскиданные вещи по всему полу, что наступить было страшно. Тогда он зачётно выпустил гнев. Ему просто хотелось, он не мог не сделать этого назло всему миру, будто доказывая, что он не боится их, он может делать плохо, не мог не ткнуть их в лицо своей беспорядочностью и невоспитанностью, о которой пришлось забыть на порядочный отрывок времени. Дин не меняется. Люди в принципе не меняются. Они просто закапывают свои худшие стороны в землю, когда им это выгодно и нужно, а потом они просто приходят вечером к могиле и стучатся в гроб. Это никуда не денется. Оно будет рядом, пока не оглянешься. Тогда оно станет еще ближе.

Обходя уже подсобранные расфасованные кучки одежды и несвязанных предметов, по привычке на носках, Дин, под приятную туманную музыку, подошел к столу и прочитал несколько уведомлений из чатов. Классная удалила его из школьной группы, Джейн пишет тридцать девятое сообщение со справками о том, как вести себя в Сан-Диего, отец что-то шлет про сборы и еще много ненужной ерунды. Надо бы сменить сим-ку в Америке. И телефон, желательно, там хорошие телефоны, наверняка, дешевле.

Упиваясь одиночеством и долгожданным выплеском эмоций, Дин не заметил, как время подошло к шести, семи и, наконец, восьми.

Джейн нервно посматривала на часы каждую секунду, озираясь по сторонам в поисках единственной белой головы, которая ее сейчас интересовала больше всего. Увидев Дина она, наконец, смогла выдохнуть.

– Почему так долго? И где твой отец?

– Он уехал домой. Не любит долгих прощаний.

– Я не сомневалась, вы нормально расстались?

– Нормально. Я не волнуюсь за него, он в прошлом психотерапевт, он справится.

– Судя по вчерашнему нашему диалогу, я с тобой согласна.

До взлета оставалось пять минут. Джейн и Дин стояли в двадцати шагах от самолета.

– Ты не со мной?

– Нет, у меня еще есть дела в Питере. Значит так, слушай меня внимательно, Снеговик, – Дин закатил глаза и повернулся к Джейн, – в Америке ты должен звонить мне по любому поводу, что бы с тобой не произошло, ты обязательно обращаешься ко мне, не важно, в каком я часовом поясе. В аэропорту тебя встретят Мия и Мио, они тебе теперь как крестные отец и мать. На следующий день, желательно, тебе появиться в школе. Учишься ты по обмену, хоть это и не важно, все, что ты должен знать о городе я скидывала в чат, ты же читал это?

– Да, конечно! – саркастично произнес Дин.

– Говнюк. Карта тоже там есть. Деньги… ах, да, чуть не забыла! – Джейн порылась в сумке и вытащила оттуда потрепанный блокнот с разными вклейками, картинками, записями, тетрадными листами и прочим. – Это мой путеводитель. Я заполняла его три с лишним года, пока жила в Калифорнии, там все вплоть до аптек и магазинов, где продается голландский сыр. Не вздумай потерять, голову оторву!

– Ясно… спасибо.

– Не за что. Карта, – Джейн дала Дину кредитку, – там деньги, которые тебе понадобятся на проживание, можешь брать у Васиковских. Хотя нет, лучше не бери, а то они меня из Питера достанут. Ну, все, удачи.

Удачи. Как можно желать удачи перед отлетом в другую страну! Джейн, ты неповторима.

***

Нечто вдохновляющее и прозаичное представлял собой Уилл Блексмит, усердно пишущий в рваных тетрадях, бегло читая учебник.