Белый вепрь

— Вот, стало быть, как ты думаешь? Да нет. На самом-то деле он давно приговорил меня — в отместку за то, что я сделал с ним и этой шлюхой, которую он зовет своей женой. А теперь и ты на их стороне. — Он с трудом сделал глоток, зубы стучали о край стакана. — Неужели тебе нравятся твои новые друзья, Дикон? Неужели тебе так нравится угождать им? Тебе ведь всегда было на это наплевать, ты был болезненным длиннолицым мальчуганом — тогда ты был сам по себе…

Он остановился. Ричард резко отвернулся. Губы его зашевелились, но сказал он только одно:

— Я на стороне Неда.

— Господи, ну и дурак же ты! Ладно, от меня они избавятся. Но тогда законным наследником становишься ты, Ричард Глостер. А ты помогаешь занять свое место этому ублюдку. Да они со своей шлюхой женой в постели смеются над тобой.

Кларенс злобно хихикнул, не отводя взгляда от окаменевшего лица брата.

— Это все? — со вздохом спросил Ричард.

Кларенс сплел пальцы и иронично посмотрел на Ричарда.

— Не веришь мне, Дикон, спроси Стиллингтона. Он много чего порассказать может. Во всяком случае, с ним стоит потолковать, только вот найти его нелегко. Он тоже посидел здесь, а от казни его спасла только митра{129}. Нед половину Англии бы отдал, лишь бы заставить его умолкнуть — как заставляет меня.

Кларенс привстал на локте и нагнулся, стараясь разглядеть брата получше.

— Дикон, — вкрадчиво произнес он, — а ты здесь с согласия Неда?

В камере воцарилось молчание. Его нарушил Ричард.

— Стиллингтон? Этот надутый мышонок-епископ? — В голосе прозвучали нотки сомнения, но он отогнал от себя неприятные мысли. — Право, Джордж, ты, должно быть, совсем умом тронулся. Да разве же Нед доверит этому недоумку хоть малейший секрет?

Ричард подошел к окну, ему стало трудно дышать этим затхлым воздухом, и выглянул наружу, с удовольствием окунувшись в прохладную, ясную ночь. Вонь ощущалась и там. Она исходила от отбросов, скопившихся у Тауэра. Слишком много здесь находилось людей, слишком тесно было в камерах. Этот мерзкий запах, казалось, ощущался на протяжении всего расстояния от Лондона до Вестминстера.

Ричард услышал за спиной шаркающие шаги брата. Обнаружив, что бутылка совсем пуста, Кларенс выругался и пошел в угол — там, в ящике, что-то еще оставалось.

«Может, напрасно я сюда пришел, — думал Ричард, — может, милосерднее было бы ничего не говорить: пусть последние его часы так и прошли бы в этом полубессознательном состоянии? Но с другой стороны, разве можно так унижать человека, лишать его последних остатков достоинства — того единственного, что сохраняет человека в человеке до самого его конца?»

Кларенс отыскал бутылку, открыл ее и дрожащими руками наполнил стакан. Возвращаясь к столу, он грубо бросил:

— Ну все, Глостер, свою задачу ты выполнил. Можешь идти — твоего общества я не искал и не ищу.

— Как скажешь, — коротко ответил Ричард.

Он двинулся к двери, но на полдороге остановился:

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?..

— Все еще стараешься успокоить совесть, братец? — хрипло рассмеялся Кларенс. — Или для Неда стараешься? Оставь — через двадцать четыре часа Дадли со своими ребятами обо всем позаботятся… — Голос его оборвался. Язвительность и грубость исчезли, уступив место откровенному страху. Кларенс судорожно вздохнул и прижал руку к шее. — Топор… Говорят, палач целит в это место. Говорят, после первого же удара уже ничего не чувствуешь, но разве точно скажешь? — Он истерически рассмеялся и сделал большой глоток. — Дикон… — Кларенс подошел к брату и вцепился ему в плечо. — Дикон, еще минуту. Может, поговоришь с Недом? Передай ему мою просьбу, а? Спроси… спроси, может, мне будет позволено самому выбрать способ казни? Тогда бы не так страшно было…

Ричард довел его до постели, уложил и вытер платком залитое слезами лицо.

— Ладно, Джордж, попрошу. Не беспокойся, все будет в порядке. Что-нибудь еще?

Кларенс покачал головой. Он все еще сжимал в руках пустой стакан. Уходя, Ричард поставил бутылку у постели. Последний звук, услышанный им, — громкое бульканье вина, наливаемого Кларенсом.

Дадли ждал снаружи. На лице его было написано нетерпение, смешанное с любопытством. Ричард отрывисто сказал:

— Эту камеру не убирали уже Бог знает сколько времени. Это что, по вашему указанию Его Высочество содержат в такой конуре?

Комендант бурно запротестовал: состояние жилища Его Высочества, как, впрочем, добавил он про себя, и состояние самого Его Высочества, — не его забота. За милордом есть кому поухаживать, но несколько дней назад он отослал всех своих людей, заявив, что ему надоела их опека. Объяснение звучало убедительно, и, подумав немного, Ричард им удовлетворился.

— Ну что же, коли он того хочет, оставьте его одного. Но если потом герцог передумает, пусть немедленно пришлют всех, кого надо.

Несколько озадаченный столь резким, начальственным тоном Глостера, Дадли молча поклонился.

Ричард в полутьме едва не запутался в соломе, покрывавшей пол.

— Лорд Дадли, у вас здесь был узник по имени Стиллингтон?

Комендант изменился в лице.

— Как вы сказали — Стиллингтон? Нет, милорд, не припоминаю такого.