Белый Шанхай

— Слава богу, вы сами этого не осознаете, иначе вы не пытались бы заниматься чуждым вам делом. Вы можете себе представить Венеру Боттичелли в канцелярских нарукавниках и со счетами под мышкой?

— А в чем ее надо представлять? — спрашивала Нина. — Она же голая.

— Вот именно!

Все шло к тому, что Даниэль разведется с Эдной и позовет Нину замуж. Ее только беспокоил развод с Климом: они венчались в церкви — как расторгнуть этот брак? К тому же в Китае законы были всецело на стороне мужчины, и если он отказывался отпустить супругу, ей нечего было и думать о новой свадьбе.

Может, сделать вид, что они с Климом никогда не были женаты? Пусть попробует доказать, что это не так — ведь документов никаких не осталось! Да и откуда он узнает, что Нина снова вышла замуж?

На всякий случай она спросила у Тони, что полагается женщинам, которых обвиняют в многомужестве. Ответ ее ошеломил: им давали по девяносто ударов бамбуковыми палками.

2

Из событий лета 1923 года Нина мало что запомнила, кроме ссор, примирений и отчаянного флирта. Она надеялась сохранить свои отношения с Даниэлем в тайне, но он с самого начала сказал, что не собирается «прятаться по углам». Ему было плевать, что о нем подумает Эдна и весь остальной мир.

Всякий раз, когда Нина начинала переживать: «Ой, нас увидят!», Даниэль поднимал ее на смех:

— Вам сколько лет? Тринадцать? Чего вы боитесь?

— Будто вы не знаете! — злилась Нина. — Мне нельзя привлекать к себе излишнее внимание.

Но Даниэль уверял ее, что, пока она находится под его защитой, ей ничто не угрожает. Он словно не понимал, насколько Нинино положение уязвимо, и переубедить его было невозможно. Он-то ничем не рисковал, а вот Нина теряла очень многое: дамы, которые раньше с удовольствием посещали ее вечеринки, стали видеть в ней разлучницу и дурной пример для девочек-подростков. Все чаще Нина получала карточки с вежливыми отказами: «Крайне сожалею, но мы не сможем приехать к вам».

Иржи считал, что Нина сошла с ума, связавшись с Даниэлем.

— Вы погубите нас! — орал он на нее. — Чего вы добиваетесь? Чтобы Тамара выгнала нас из дому? Раз Даниэль до сих пор не сделал вам предложение, то и не сделает.

Слова Иржи пугали Нину.

— Да он жить без меня не может!

— Не обольщайтесь! Его тесть служит комиссаром полиции, и мистер Бернар не такой дурак, чтобы ссориться с ним.

«Надо предъявить Даниэлю ультиматум, — в который раз думала Нина. — Так дальше продолжаться не может: пусть либо женится, либо оставит меня в покое».

Но мысль о победе пугала ее. Нину влекла к Даниэлю не страсть, а желание устроить свое будущее. Ее все время что-то раздражало: от него пахло табаком, у него был неприятный смех, а возмущаясь, Даниэль закатывал глаза, и его зрачки совершенно исчезали под верхними веками. В детстве родители стращали Нину «чудью белоглазой», которая может схватить и унести в лес, — именно об этом она вспоминала, глядя на своего «суженого».

А что если брак с ним будет несчастливым? Он вполне мог бросить Нину, если она ему чем-то не угодит или растеряет свое «женское начало». Ждать от Даниэля любви до гроба, как у Олманов, не приходилось — порода была не та.

От переживаний Нина начала болеть: на нее накатывала то слабость, то головные боли, то тошнота, и порой ей было так плохо, что она вовсе не могла выйти из дома.

3

Все разъяснилось в начале сентября — и совсем не так, как ожидала Нина.

Когда в Японии случилось большое землетрясение и Эдна уехала по делам газеты в Токио, Даниэль позвонил Нине и предложил ей отправиться в старый город.

Но прогулка с самого начала не задалась: пошел дождь, и им пришлось укрыться под аркой у входа в магазин специй.

Сняв пиджак, Даниэль накинул его Нине на плечи, и они долго стояли в сыром полумраке, слушая шум ливня и вдыхая терпкие ароматы трав, доносившиеся из дверей магазина.

— Может, все-таки добежим до машины? — предложила Нина.

Ей показалось, что Даниэль смотрит на нее по-новому — с досадой и нетерпением, будто промахнувшись на охоте.

Внезапно он притянул ее к себе.

— Вам не надоело играть в стыдливых школьников? И вы, и я знаем, чем все кончится.

Нина не ожидала, что он будет настолько прямолинеен. Она попыталась вывернуться из его рук.

— Вы хотите погреться об меня? Давайте я верну вам пиджак, а то вы мне все платье изомнете.

Но Даниэль не слушал ее — глаза у него были совершенно пьяные.

— Видит бог, я пытался пресечь это…

Он провел ладонью по ее груди, и Нина — сама не понимая, что делает, — залепила ему пощечину:

— Не смейте!

Даниэль отступил от нее.

— Так какого дьявола?.. — в раздражении начал он и, не договорив, вышел под дождь.

Остолбеневшая Нина смотрела ему в след: «Он что — бросил меня?!»

Через минуту автомобиль Даниэля пронесся мимо и исчез в дождливой мгле.

Нина долго искала рикшу и добралась до дому, только когда уже стемнело. Платье ее насквозь промокло, а зубы стучали от холода.

Что теперь будет? Даниэль наверняка оскорбился — но ведь он сам был виноват! Кто ему сказал, что Нину можно лапать, как какую-нибудь проститутку?