Белый раб

Все это он проделал с таким сочувственным видом, слоено оба игрока потеряли деньги по несчастной случайности, а не сами были виноваты в постигшей их беде, спасовав перед выдержкой и ловкостью своего противника в игре. Эти пятьдесят долларов "заимообразно" предполагаемый плантатор протянул каждому из своих партнеров с тем пренебрежительно милостивым видом, с каким хозяин в день рождества швыряет в виде подарка долларовую бумажку своему рабу.

Растерянный вид агента по закупке хлопка и нью-йоркского журналиста, потерявших все свои деньги, показался мне довольно забавным. Накануне оба они держались весьма независимо и гордо, у них были свои взгляды, и они готовы были защищать их, - сейчас же каждый из них казался тенью самого себя: подавленные, притихшие, уничтоженные, они смотрели на человека, обыгравшего их, со смесью уважения и ужаса. Так глядит несчастный раб на своего хозяина, которого он ненавидит и боится, но от которого, увы, не может бежать. Я не мог подавить в себе мысли, что если б с этих горячих противников освобождения рабов снять добротную одежду и такими вот мрачными и подавленными, какими они были сейчас, выставить на помост аукциониста, их очень легко было бы принять за двух рожденных в неволе и хорошо выдрессированных "белых негров", о которых они вчера говорили с такой злобой и пренебрежением. Я не испытывал к ним жалости, - потеря в несколько сот долларов казалась такой ничтожной по сравнению с теми нестерпимыми страданиями, которые не вызывали у них ни малейшего сочувствия. С презрением глядя на них, я думал о судьбе тех несчастных, которые, лишенные всего, подавленные непосильным трудом, подвергаются самым тяжким мучениям изо дня в день, из часа в час в течение всей своей жизни, и все это во имя права более сильного или более ловкого… А разве не это же право сильного и ловкого сейчас поставило этих красноречивых джентльменов на колени перед их партнером?

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Ввиду того что этот бывший агент, бухгалтер и компаньон господ Мак-Граба и Гуджа, а ныне шулер и профессиональный игрок мог, благодаря своим прежним связям с этой почтенной фирмой, оказаться мне очень полезным при розысках, которые я намеревался предпринять, я встретил довольно доброжелательно его попытки завязать со мной более близкое знакомство. Должен признаться, что он накануне подкупил меня решительностью, с которой вступился за своего любимого кандидата в вице-президенты Соединенных Штатов. Что же касается его нынешней профессии - откровенно говоря, она не представлялась мне более достойной презрения, чем профессия тех "благородных" джентльменов, которые занимаются торговлей рабами, извлекают из нее выгоды и, тем не менее, пользуются почетом и уважением.

Он оказался очень приятным собеседником, свободным от узости и ограниченности провинциальных взглядов, от которых далеко не свободны еще очень многие американцы, даже получившие хорошее образование и причисляющие себя к "свободомыслящим".

В разговоре он обнаружил тонкую наблюдательность и едкую остроту суждений, с легким налетом сатирического юмора, скорее, правда, благодушного, чем горького.

Таково было начало приятельских отношений, которые постепенно приняли почти дружеский характер. Я не скрыл от мистера Джона Кольтера (таково было имя, которое в данное время носил мой новый знакомый), что догадываюсь о его сомнительной профессии, но в то же время я проявил готовность по достоинству оценить его приветливость и любезность, его остроумие и то, что в моих глазах имело еще гораздо большее значение, - его великодушие и свободу во взглядах. Да и почему я должен был проявлять к нему большую строгость, чем проявляет американское общественное мнение по отношению к работорговцам и рабовладельцам?

Словно бы для того, чтобы оправдать в моих собственных глазах проявленную мною терпимость, которая, видимо, польстила ему, так как он к ней не привык, мистер Джон Кольтер воспользовался прогулкой при лунном свете, которую мы совершили перед сном, и посвятил меня в историю своей жизни. Он был сыном богатого плантатора, или, во всяком случае, одного из тех землевладельцев - некогда богатых, затем запутавшихся в долгах, - которые умудрялись до самой смерти скрывать от окружающих истинное положение своих дел. Джон Кольтер воспитывался как сын богатых родителей и с детства привык к изобилию и роскоши. Образование он получил очень приличное. Отец отправил его путешествовать по Европе, где он швырял деньгами и попал в довольно плохую компанию. Домой он вернулся уже после смерти отца. Имущество, оставшееся после отца, его поместья, земли и рабы были заложены и перезаложены, продажа не могла покрыть всей суммы долгов, и все дети умершего оказались без всяких средств к существованию.