Белый раб

- А не можете ли вы сказать мне, - проговорил я, силясь скрыть охватившее меня волнение, - что представляет собой Мак-Граб? Я очень желал бы разыскать работорговца, носящего это имя.

Предполагаемый плантатор объяснил мне, что этот Мак-Граб, шотландец по рождению и южнокаролинец по воспитанию, в течение многих лет вместе со своим компаньоном Гуджем занимался скупкой рабов и доставкой их на южные рынки. Главным местом сбыта привезенного "товара" был город Августа. Мак-Граб объезжал расположенные к северу рабовладельческие штаты и скупал негров, внимательно с этой целью следя за продажей с торгов имущества несостоятельных должников. Он переправлял купленный "товар" своему компаньону, а тот распродавал его в Августе. Но торговая компания эта развалилась уже много лет назад. Мак-Граб умер, а Гудж и сейчас еще живет в Августе. Он удалился от дел и слывет одним из самых крупных богачей в городе.

- Кто-кто, - добавил он вполголоса и наклонившись ко мне, - а я-то в курсе их дел! Я в молодости служил у них года два или три бухгалтером и агентом. Некоторое время я был даже их компаньоном. У меня зуб против Гуджа. Если у вас какие-нибудь претензии к нему и я в чем-нибудь могу быть полезен вам, можете на меня рассчитывать.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

В полдень дилижанс остановился у какой-то жалкой и грязной таверны. Здесь все дело велось рабами, а настоящий хозяин был как бы гостем в собственном доме.

Старший слуга в этой таверне, высокий красивый мулат, вежливый и обходительный, но на редкость нищенски одетый, по неизвестной мне причине (возможно потому, что я приветливо и вежливо обратился к нему) как будто почувствовал ко мне особое расположение. Когда мы пообедали, он отвел меня в сторону и спросил, знаком ли я с проезжим, сидевшим за столом напротив меня. При этом он кивком указал на предполагаемого плантатора, бывшего бухгалтера и компаньона фирмы Мак-Граб и Гудж.

- Он мне совершенно чужой, - ответил я мулату. - Но он ехал со мной в одном дилижансе от самого Чарльстона, и я очень желал бы узнать его имя.

- Что касается его имени, - заявил мулат, - то узнать его нелегко. Каждый раз, когда он останавливается здесь проездом, у него новое имя. Много разных имен… И очень редко бывало, чтобы он дважды назвал себя одним и тем же именем. Но не доверяйте ему, мастер! Он игрок! Я предупреждаю вас, чтобы вы не попали к нему в лапы.

Это предупреждение было сделано с такой простотой и непосредственностью, что я не мог усомниться в его искренности.

Несмотря на разницу во взглядах в вопросах политики и нравственности, проявившуюся утром в споре между моими спутниками, предполагаемый плантатор к вечеру сумел уже завоевать доверие обоих северян, проявив при этом любезность и ловкость, которым оставалось только удивляться.

Наш дилижанс на ночь остановился в другой таверне, еще более грязной, чем первая, если только это было возможно. После ужина предполагаемый плантатор небрежным тоном предложил сыграть в карты, чтобы как-нибудь убить время. Оба наши спутника сразу же согласились. Двое или трое плантаторов, живших по соседству и оказавшихся в таверне, присоединились к приезжим, и игра началась. На приглашение принять в ней участие я ответил, что сроду не держал в руках карт и вообще не играю в азартные игры.

Предполагаемый плантатор, увидев, что я непреклонен, довольно многозначительным тоном заметил, что для иностранца, путешествующего по южным штатам, такая воздержанность весьма и весьма полезна. Он даже добавил, что такое решение свидетельствует о моей мудрости.

Постояв около играющих несколько минут, я ушел спать. На следующее утро предполагалось выехать в пять часов, и я поднялся очень рано. Все три игрока сидели на тех же местах, где я их оставил накануне. Лица обоих северян-простофиль казались помятыми после бессонной ночи. Они с трудом скрывали досаду и, казалось, за одну эту ночь постарели на десять лет. Зато третий игрок был так же свеж, бодр и спокоен, как вечером, когда садился за игорный стол.

Как раз в ту минуту, когда я входил в комнату, он с неподражаемым небрежным изяществом собрал и положил себе в карман последние ставки, то есть, как выяснилось, все последние деньги обоих своих спутников.

Позже я узнал, что он сел за стол, имея в кармане всего десять долларов, а выиграл две тысячи, а на прибавку - красивого юношу-мулата, лет пятнадцати или шестнадцати, которого один из местных плантаторов отдал ему для "закругления счета".

Оба наши спутника остались с пустыми карманами. Их партнер сам вызвался заплатить по их счету в таверне, да еще дал им по пятьдесят долларов "в долг", предоставив им возможность дотянуть до получения денег.