Белый конь

Я больше не мог усидеть в вагоне и вышел в тамбур. В тамбуре меня пробрал мороз, и я пожалел, что вышел. Хотел вернуться обратно в свое купе, но было стыдно перед Лелой… Почему так, совсем не по-мужски убегал от ночи.

Паровоз что-то кричал заснеженному бакурианскому лесу, я стоял в тамбуре и смотрел в ночную тьму. Вдруг мне показалось, словно кто-то побежал за поездом. Как будто я увидел чью-то движущуюся тень, и эта тень, прихрамывая, догоняла поезд. Мне стало не по себе, и я вернулся в вагон.

В вагоне по-прежнему пели ребята. Теперь их пение слышалось отчетливее: гул разговоров смолк, собеседников сморил сон.

— Ты был вежлив и бесстрашен… Ты не испугался тех ребят, кидавшихся снежками… — слышу я из другой комнаты голос жены.

Дома тепло, в печке горит огонь. Припав к оконному стеклу, я гляжу на улицу, как рыба из аквариума. Я смотрю на снегопад и говорю себе: «Вот и пришла большая зима!»

Моя жена хлопочет в квартире, она очень рада снегу, потому что снег напоминает ей о нашей встрече… Жена помнит все подробности…

Снегопад на дворе…

___________________

Перевод А. Абуашвили

Лука (Повесть)

Луку разбудил пронзительный свист. Он приподнялся на кровати и протер глаза. Затем прислушался: свист доносился с улицы. Лука быстро подбежал к окну и высунулся наружу. Мито, школьный товарищ Луки, стоял, прислонясь спиной к платану напротив ветеринарной клиники, и отчаянно свистел, оглушая всю окрестность.

— Эй, Мито! — окликнул его Лука.

— Чего тебе? — покосился снизу Мито.

— Чего ты свистишь? — спросил Лука.

При этом он улыбкой и жестами выражал готовность поддержать друга. Он сгорал от желания залиться свистом.

— Да так… хочу и свищу… А что, нельзя? — Прислонившийся к платану Мито сердито передернул плечами и снова засунул в рот пальцы.

Лука, разумеется, огорчился, и не только огорчился, но и разобиделся оттого, что в это раннее утро ему не удалось посвистеть. Мито не объяснил, в чем дело, а просто так Лука свистеть не станет. Пусть теперь Мито стоит на улице и как дурак свистит в одиночку. Лука в майке и трусах, босиком, прошлепал в галерею.

Тетушки сидели возле маленького стола и тихо плакали.

Лука впервые видел слезы у них на глазах и, честно говоря, удивился. Он только успел подумать, что лучше побыстрее смыться, чем слушать их сдавленные всхлипывания, но едва старушки заметили Луку, как сразу же запричитали в голос:

— Пропали мы, Лука!.. Пропали!.. Война началась!..

Глава первая

Говоря по правде, в то утро, когда он узнал от тетушек, что началась война, это сообщение его не особенно встревожило. Его представление о войне исчерпывалось сценами боев между красными и белыми, запоминавшимися по кинофильмам. Там обычно побеждали красные, и у Луки не было никаких сомнений, что и на этот раз они победят так же, как бывало на экране. Особенно он надеялся на Буденного.

В то утро он даже усмехнулся про себя: что понимают старушки в войне, и вышел на балкон. Насмешливое отношение к тетушкам подкреплялось еще и тем обстоятельством, что отец Луки был кавалерийским офицером.

Но на балконе Андукапар сказал ему такое, что Луке и в голову не приходило. «В этой войне, — сказал Андукапар, — лошади разве что для подвоза боеприпасов сгодятся или для транспортировки раненых и беженцев, другого назначения у них быть не может».

И еще более страшную весть Лука услышал от Андукапара и только тогда понял, почему так горько рыдали тетушки. Мать Луки за пять дней до начала войны отправилась навестить мужа в Западную Украину, как раз туда, на самую границу, где раньше всего запылал разрушительный адский огонь. Хотя у Луки и екнуло сердце, но он все-таки не ощутил приближения опасности, потому что не представлял себе, какая беда могла обрушиться на их семью.

Потом он вспомнил, как провожали маму, вспомнил вокзальный перрон, мамину улыбку сквозь слезы, сердитых, мрачных тетушек.

Мама давно уже готовилась к отъезду, но свое решение держала в тайне, скрывала от старших сестер. Лука знал, почему мама не делилась с ними своими планами. Она была уверена, что старушки ненавидели зятя. По их мнению, младшая сестра, которую они растили, как родную дочь, вышла замуж за недостойного человека. Этот человек заводил жен повсюду, где располагалась его военная часть. Этого мнения мать и сын, разумеется, не разделяли.

В тот день Андукапар сказал: если твоя мать успела встретиться с отцом, то ей нечего бояться. Лука тоже так считал, и слова Андукапара подбодрили его.

Андукапар был соседом Луки. Когда ему было три года, от полиомиелита у него отнялись ноги, так он и вырос и возмужал в полной неподвижности. Пока он был маленьким, его на руках спускали во двор гулять. Потом купили ему кресло, обитое клеенкой, с большими велосипедными колесами, и на этом кресле Андукапар разъезжал по балкону. Отец Андукапара давно умер, мать вторично вышла замуж и переехала к новому мужу. Впрочем, она не переставала заботиться и о калеке-сыне, навещала его не реже трех раз в неделю, убирала комнату, готовила еду, стирала и гладила.