Белый колет и фригийский колпак

Настасья сегодня вырядилась, вместо серовго сарафана малиновый, расшитая рубаха, плетеная лента в волосах, да и платок необыкновенный. Юноша с трудом оторвал от девушки взгляд, чувствовал, что краснеет, и та разрумянилась, но не подавала и вида.

– На платок смотришь?, – и она повернулась, показывая хитрый узор, – с индейской земли привезли. Правда красивый?

– Точно. Это где Индрик – зверь живёт?

– И про Индрика прочёл?– обрабовалась девушка,– нет, он в Уральской горе прячется, в Золотой пещере.

– Да я так не понял, он то как зверь, то как воин в золотой пещере ездит…

– Ну. так про то люди говорят. Вот, здесь еще интереснее- «Сказание о Славене и Русе» « Аристотелевы Врата», «Стоглав», « Голубиная Книга».За месяц прочтёшь.

– У вас, староверов, прямо всё грамотные, – удивился Федот.

– Да так раньше на Руси до Петра везде было.Так отец говорит. – она долго думала, и наконец, скаала, – а как твою сестру зовут? Не Марфой?– тихо произнесла она.

– Так и есть, Марфа. А что такое?

– Да отец, – и девушка опустила глаза и её язык стал заплетаться, – газету выписывает, и там, в объявлениях…Вот, газета московская, – и она рывком протянула руку с газетой Федоту.

Юноша осторожно взял жёлтый лист бумаги, густо покрытый буквами. Глазами пытался найти, н получалось.

– Объявления, – пояснила девица.

– Объявления… – начал читать, водя по строчкам пальцем, боясь пропустить важное, – Так… Продаётся кобыла, пяти лет, цена пятьдесят рублей… Продаётся ружьё, охотничье, тульской работы, цена сорок рублей… Продаётся девица, Марфа…Марф-то немало? – добавил юноша.

– Дальше читай…

– Шестнадцати лет, рукодельница, хорошего нрава и обхождения, ценой в пятьсот рублей. Обращаться в московский дом Тельновых, что напротив церкви св. Николая…

Федот выпустил газету из рук, и задышал часто-часто… Да и до Москвы не доберешься, и сам в розыске…Ничего, и пятьсот рублей раздобуду, думал он , осторожно складывая лист бумаги с вестью о сестре.

– Я оставлю себе? – осторожно спросил он.

– Оставляй конечно. Пойду я… Дела, надо и шитьём заняться, приданое готовить. Тятенька уже о женихах говорит…

Анастасия Родионовна быстро ушла через подпечный ход, оставив юношу немного успокоиться. Мастер неспеша подошёл к жбану с квасрм, и налил себе в глиняную кружку, и опустошил пару, затем сел за стол, и стал читать « Аристотелевы Врата»

« Александр, говорю тебе, что всякий царь, который раздает не в меру своих возможностей, разрушает свое царство. А кто налагает на свое царство бремя непосильное, тот погубит его и погибнет сам. Ибо основа щедрости – не покушаться на чужое. Так я видел слово великого Ромаса, который сказал: «Совершенства достиг царь, и закон его, и добродетель его, если он не посягает на чужое».

В разбойники податься? Пятьсот рублей, деньги великие…Или вот, как в книге писано, сделать золото, путём алхимии. И представил, как он, крестьянский сын, сделал пуда три золота, и вызволил сестру, а потом женился, и женой вдруг оказывается Анастасия Родионовна, и живут они в белокаменных палатах.

« Это уж слишком, -говорил сам себе юноша, – к богатейшей невесте голодранцу свататься, лучше уж дальше книгу почитаю»

Он взял тяжелый переплёт, украшенный медью и цветными камешками, раскрыл на странице, сохраненной костяной закладкой. Да, книга была непростая, два дня Федот старался затвердить физиогномику Аристотелеву наизусть. Вот уж точно- наука наук! Как по лицу да по внешнему виду определить характер и склонности человека, да не только по лицу, но и по палтцам, даже стопы ног имели значение. Стал припоминать внешность Евгения Георгиевича, сравнивая внешность барина с описанием Аристотеля.

«О лице. У кого лицо с очень мясистыми челюстями – тот глуп, груб по природе. У кого лицо худое, желтое – тот злой и обманщик, недоброжелателен. Длиннолицый человек – бесстыдный. У кого выпуклые виски и вздувшиеся вены—тот гневлив.»

«Да, у барина внешность показательная, но а у меня?– сказал себе юноша, вспоминая мясистое лицо Евгения Петровича»

Лежало на столе и зеркало, и Федот принялся пытливо выискивать сходство с описанием книги. Судя по всему, выходило у него всё хорошо, даже слишком, чего он пока и не замечал. Но то что он бесстыден, раз у него голубые глаза белое лицо, как-то не замечал. Сестра пропала, сам прячется у добрых людей, правла вот, грамоту освоил…А так никто и не поверил бы в Тельновке, что сирота книги будет читать. Ладно…

Дальше была и «Голубиная книга» и « Сказание о Славене и Русе». Такого и не знал никогда, в какую древность окунулся. Попы, небось, премудростей таких и не слыхивали, всё твердят «Четьи и Минеи». А всё рано, прогулятся бы сейчас, на торг сходить, себя покзать, ну и на кулачках побиться…

Опять принялся за работу мастер, и вот, скоро пара ладных корзин стояла на полу.

Принесли поесть, обычный обед, щи и каша, да кисель малиновый ничего необычного. Затем пришла наставница, Настасья.

– Теперь счёт будем учить, наука зовётся арифметика, о числах значит, – сказала она значительно.

– Хорошо.