Белый клык

Bleeding and coughing, already stricken, he sprang at the elder and fought while life faded from him, his legs going weak beneath him, the light of day dulling on his eyes, his blows and springs falling shorter and shorter.	Истекая кровью, кашляя, он кинулся на старого волка, но жизнь уже покидала его, ноги подкашивались, глаза застилал туман, удары и прыжки становились все слабее и слабее.
And all the while the she-wolf sat on her haunches and smiled.	А волчица сидела в сторонке и улыбалась.
She was made glad in vague ways by the battle, for this was the love-making of the Wild, the sex-tragedy of the natural world that was tragedy only to those that died.	Зрелище битвы вызывало в ней какое-то смутное чувство радости, ибо такова любовь в Северной глуши, а трагедию ее познает лишь тот, кто умирает.
To those that survived it was not tragedy, but realisation and achievement.	Для тех же, кто остается в живых, она уже не трагедия, а торжество осуществившегося желания.
When the young leader lay in the snow and moved no more, One Eye stalked over to the she-wolf.	Когда молодой волк вытянулся на снегу. Одноглазый гордой поступью направился к волчице.
His carriage was one of mingled triumph and caution.	Впрочем, полному торжеству победителя мешала необходимость быть начеку.
He was plainly expectant of a rebuff, and he was just as plainly surprised when her teeth did not flash out at him in anger. For the first time she met him with a kindly manner.	Он простодушно ожидал резкого приема и так же простодушно удивился, когда волчица не показала ему зубов, -- впервые за все это время его встретили так ласково.
She sniffed noses with him, and even condescended to leap about and frisk and play with him in quite puppyish fashion.	Она обнюхалась с ним и даже принялась прыгать и резвиться, совсем как щенок.
And he, for all his grey years and sage experience, behaved quite as puppyishly and even a little more foolishly.	И Одноглазый, забыв свой почтенный возраст и умудренность опытом, тоже превратился в щенка, пожалуй, даже еще более глупого, чем волчица.
Forgotten already were the vanquished rivals and the love-tale red-written on the snow.	Забыты были и побежденные соперники и повесть о любви, кровью написанная на снегу.
Forgotten, save once, when old One Eye stopped for a moment to lick his stiffening wounds.	Только раз вспомнил об этом Одноглазый, когда остановился на минуту, чтобы зализать раны.
Then it was that his lips half writhed into a snarl, and the hair of his neck and shoulders involuntarily bristled, while he half crouched for a spring, his claws spasmodically clutching into the snow-surface for firmer footing.	И тогда губы его злобно задрожали, шерсть на шее и на плечах поднялась дыбом, когти судорожно впились в снег, тело изогнулось, приготовившись к прыжку.
But it was all forgotten the next moment, as he sprang after the she-wolf, who was coyly leading him a chase through the woods.	Но в следующую же минуту все было забыто, и он бросился вслед за волчицей, игриво манившей его в лес.
After that they ran side by side, like good friends who have come to an understanding.	А потом они побежали рядом, как добрые друзья, пришедшие наконец к взаимному соглашению.