На следующий день рано утром, когда командир ополченцев с помощником пытались позавтракать холодной олениной, в расположение колонистов пришел Гонка. Великий сахем сразу заговорил о деле.
- Вечером пойдет снег. Скоро наступит хорошая погода.
Пепперел и Вильсон недоверчиво посмотрели на него.
- Великий сахем знает, - сказал им Ренно. - Он всегда знает больше, чем все другие воины.
Генерал не хотел оставлять лагерь и уходить к реке.
- Если предчувствие индейцев - или их интуиция, как хотите - обманет, мы пойдем на ужасный риск из-за прихоти одного человека.
Гонка выслушал перевод Ренно, потом, не говоря ни слова, взглянул на сына.
Ренно знал, о чем он думает.
- Если англичане трусы, то ирокезы пойдут вперед одни.
Пепперел покраснел.
Полковник принял решение и, не желая обижать союзников, не стал совещаться наедине с начальником.
- Куда бы ни приказал идти великий сахем, ополченцы последуют за ним!
Гонка коротко усмехнулся.
Оба отряда быстро свернули лагерь и выступили в поход, под прикрытием пятидесяти онейда и могавков. Шли медленно, отчасти из-за необходимости соблюдать тишину, отчасти из-за того, что приходилось нести тяжелые плоты.
Заключительный этап был пройден без всяких происшествий, и поздно вечером разведчики онейда доложили, что отряд подошел вплотную к реке.
Ренно, Пепперел, Вильсон, Гонка и Сун-а-и собрались за деревьями, чтобы их не могли заметить с северного берега.
Туман постепенно сгущался над рекой, и вскоре Квебек почти исчез в дымке. Вильям Пепперел, тихо, но искренне, принес извинения Гонке. Сосредоточив все внимание на дальнем берегу, великий сахем кивнул. Охваченный благоговением, Ренно тоже вгляделся в туман над водой. Он никогда не предполагал о существовании такого места.
Надо всей округой возвышалась скала, известная под названием Бриллиантовый плащ, высотой более трехсот футов. На ее вершине стояла Цитадель - свидетельство гения и тяжкого труда французских строителей. Сооруженный почти на краю нависшего над водой обрыва, форт был окружен частоколом из древесных стволов, заостренных на концах, каждый больше тридцати футов в высоту.
Ясно было, что людям невозможно преодолеть этот частокол. С внутренней стороны, недалеко от верхнего края, находились смотровые вышки, и Ренно видел разгуливающих туда и обратно солдат.
С одной стороны, там, где в реку Святого Лаврентия впадала крошечная река Святого Карла, склон был более пологим. Там стояли дома, церкви и другие строения. Часть сгрудилась внизу, а другие были построены на плато, поднимающемся к самой Цитадели. Квебек по сути состоял из двух частей, и верхняя была практически недоступна.
Пока нападающие изучали свою цель, туман сгущался все больше. Наступающая ночь и темное небо затрудняли обзор, и только Ренно, с его удивительным зрением, мог различить детали.
- Отыщи два пути, - сказал ему Гонка. - Один для ирокезов, в обход города, другой для англичан перед ним.
Углубившись в решение задачи, Ренно приметил две улицы, одну уходившую в глубь, и другую, шедшую вдоль берега, где стояли на якоре несколько военных судов. Он издали рассмотрел их, запоминая каждую мелочь.
- Вижу ворота на ближней тропе, которые открываются в стене великого большого дома, - сказал он на языке сенека. Он настолько погрузился в свое занятие, что не мог отвлекаться ради перевода на английский. - Но я не вижу, есть ли ворота на другой тропе.
Гонка пожал плечами.
- Если там есть ворота, мы найдем их. Если нет, то сенека сделают их сами.
Становилось все темнее, и до наступления ночи Ренно нужно было изобразить все, что он увидел. Палочкой он нарисовал на сугробе две улицы.
Вожди смотрели на рисунок до тех пор, пока он не отпечатался в их памяти.
- Единственная трудность заключается в том, что река составляет здесь пять тысяч футов в ширину.
- Ее трудно было бы пересечь и при самых выгодных обстоятельствах, сказал Пепперел, - а из-за этих плывущих по течению льдин все предприятие становится еще опаснее. Но у нас нет выбора.
Все опять посмотрели на реку. Туман стал тяжелее, северный берег превратился в расплывчатую полосу, а укрепления Цитадели представлялись смутными, бесформенными тенями.
Гонка определил окончательный план атаки.
- Ирокезов никто не услышит. Мы пойдем по длинному пути и подойдем к великому большому дому сзади. Англичане поднимутся по короткой тропе от реки.
Предложение имело смысл. Пепперел и Вильсон сразу же согласились.
- Сын мой, - сказал великий сахем Ренно, - ты пойдешь с англичанами и приведешь их к воротам, которые ты видел.
Ренно кивнул.
- Надеюсь, - с улыбкой заметил Эндрю Вильсон, - ты помнишь дорогу!
Ренно улыбнулся в ответ. Он разбирался в людях, и доверял Вильсону как вождю.
- Если мы отправимся прямо сейчас, то будем в городе еще затемно, сказал Гонка.
Полковник Вильсон сомневался.
- Мы должны выждать по крайней мере час. Французы сейчас едят, а когда они едят, то пьют много вина. Вскоре они станут сонными и не такими внимательными.
Гонка кивнул.
- Мы подождем.