Читаем Белый индеец полностью

- Англичане не умеют ходить тихо. Гуроны и оттава непременно услышат нас, когда мы подойдем ближе к городу французов.

- Значит, мы пойдем медленнее, - отвечал Гонка. - И ты скажи Виль-сон, что его воины должны ступать тише.

Ренно передал послание, и ополченцы старались ступать как можно тише. За исключением нескольких охотников, английским колонистам недоставало многолетних тренировок, позволявших ирокезам скользить по лесу, словно привидения.

Чтобы избежать лишних сложностей, Гонка изменил первоначальный план. Двадцать пять разведчиков онейда широким кольцом окружили колонну, и если б они обнаружили хотя бы небольшой отряд гуронов или оттава. то подали бы знак криком совы. Как только раздастся сигнал тревоги, весь отряд должен остановиться и хранить абсолютную тишину.

По просьбе Гонки Пепперел приказал ополченцам ни при каких обстоятельствах не применять огнестрельное оружие. Ирокезам пришлось взять на себя обязанности охотников.

Ренно все больше проникался симпатией к колонистам. Несмотря на все недостатки, они были мужественными людьми. Они никогда не жаловались на тяготы долгого пешего пути и холод. Они привыкли к другой пище, но спокойно ели жареную дичь и вареные коренья, и даже к концу дня не сбивались с шага.

Постепенно Ренно сблизился с Томом Хиббардом. Недавний слуга, намного превосходивший по возрасту большинство своих товарищей, обладал неистощимой энергией. Ренно знал, что он будет надежным товарищем в бою.

Еще Ренно очень нравился лейтенант Дональд Доремус. Хозяин гостиницы, такой приветливый в форте Спрингфилд, оказался совсем иным в походе, непрестанно продвигаясь вдоль строя, подбодряя людей и одергивая тех, кто забывался и начинал говорить слишком громко. Он тоже, казалось, не знал усталости, и первым вставал каждое утро, первым принимался раскладывать костры.

Некоторые ополченцы держались с ним замкнуто, но Джеффри Вильсон оставался единственным, кто выказывал свою вражду открыто. Ренно не хотел затевать ссор и старался обходить его стороной.

Эйб ревновал к тому, что он слышал или о чем догадывался об отношениях воина и Деборы, и делал вид, что они незнакомы. Ренно терпел это, надеясь, что за время похода какое-нибудь событие поможет возобновить былую дружбу.

Однажды во второй половине дня онейда, которые шли впереди колонны, прислали весть, что до реки святого Лаврентия осталось меньше половины одного дневного перехода. Отряд остановился, двадцать пять могавков отправилось к онейда, а Гонка и генерал Пепперел запретили людям разводить костры.

Впервые ирокезы и колонисты работали плечо к плечу, вырубая и обрабатывая стволы деревьев, и через двадцать четыре часа было готово двадцать плотов, каждый из которых мог выдержать двадцать человек. Потом могавки, очень хорошо умевшие путешествовать по рекам, принялись делать весла.

Воины и колонисты перекусили холодным мясом, и индейцы с удивлением услышали, как ополченцы выражают недовольство. Многим из них еще только предстояло научиться жить в девственном лесу.

Только теперь Гонка объяснил свой план.

- Еще несколько дней, прежде чем пойдет снег, воздух будет очень влажным. Ночью особенно. Так что нужно дождаться такой ночи. Тогда даже самые опытные воины гуронов не заметят нас. Могавки переправят нас через реку, и мы войдем в большой дом врага прежде, чем он об этом узнает.

Пепперел и Вильсон переглянулись. Густой туман был обычным явлением в этой части света, особенно в окрестностях реки Святого Лаврентия. Все зависело только от того, удастся ли могавкам переправить их через реку.

- Это будет нелегко, - сказал генерал. - течение сильное, и если плот наткнется на плавучую льдину, то скорее всего утонет.

- Да, риск огромный, - ответил Эндрю Вильсон, - но другого выхода у нас нет.

Часть онейда вернулись к реке ждать наступления подходящей погоды, а часовые заняли их место. Если б французы и их союзники индейцы узнали, что четыре сотни вооруженных солдат подошли так близко к столице Новой Франции, кампания потерпела бы поражение, даже не начавшись.

Шли дни, и напряжение среди воинов, которым нечего было делать в ожидании подходящей погоды, возрастало. Индейцы держались с обычной выдержкой, и многие солдаты Пепперела удивлялись Ренно, часами сидевшему скрестив ноги, не обращая внимания на неудобства, погруженному в размышления.

На третий день ожидания двое гуронов прошли в непосредственной близости от лагеря в сторону Квебека. Онейда подали знак. Сун-а-и собрал небольшой отряд, чтобы отрезать гуронов.

Ополченцы обрадовались при звуках схватки, но хранили молчание. Генерал Пепперел опасался, что гуронам удастся скрыться в подлеске.

Через некоторое время Сун-а-и и его воины появились так же бесшумно, как исчезли. Свежие скальпы свисали с поясов двух воинов, а в руках их были луки, стрелы и металлические ножи погибших гуронов. Сун-а-и с торжествующим видом смотрел на подошедших Пепперела и Вильсона.

Но даже этот случай не снял напряжение. Другие вражеские воины могли незамеченными проскользнуть сквозь цепь часовых, и кампания оборвалась бы, не начавшись.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное