Белоснежка и семь апостолов

— Давайте поговорим об этом потом. — Я осторожно попыталась протиснуться мимо нее в дверь, и она уступила. — Меня ждут.

Напоследок она зачем-то схватила меня за руку, но сразу выпустила.

Не оглядываясь, я понеслась вниз по лестнице, мяукая рефрен «Йоги». Счастье есть, счастье есть, пело сердце. Я картинно, по-вампирски впрыгнула в коридор и тараном метнулась в дверь к охранникам.

И налетела на руку, сжимавшую тряпку с чем-то едким.

— Снимите этот дурацкий колпак, она все видит, — подала голос девушка.

Телепатка, будь она неладна. Слабенькая, конечно, от нее спрятаться ничего не стоит. Перчаточный повернулся и полез мне в голову агрессивно и грубо — этот раскрученный, пожалуй, сильнее Влада. Я сжалась и зашторилась изо всех сил. Перчаточный фыркнул и отступил. А девушка стянула с моей головы колпак, и в глаза хлынули краски.

— Про «штанги» они не знают, — произнесла она над самым ухом. — И незачем думать так громко.

Выделывается.

У нее большие серые глаза, чистое, фотомодельное такое лицо, накрашенное очень грамотно. Прозрачный ровный тон, чуть подрумяненные скулы, серебристые тени на веках и перламутровые розовые губы. Почему-то вспомнилось, что перламутровое вещество в составе помады — продукт переработки рыбьей чешуи. Я хмыкнула. И прическа у нее салонная: фигурная стрижка средней длины с пейсами, как у героини аниме. Только цвет вполне человеческий, не как у долгоножек в мультиках — светло-ореховый.

Перчаточному, как мне показалось со спины, было лет тридцать. Он, как и в прошлую нашу встречу, был в темных очках. Небритость и волосатые уши я разглядела только сейчас.

Водитель был смоляным брюнетом. Даже по его затылку было видно, что он какой-то друг степей. Калмык или киргиз, а может быть, татарин.

Я задала единственный вопрос, который меня интересовал:

— Кто вы?

— Лейтенант Поддубная, — представилась девушка и полезла в сумку. Пошуршав внутри чем-то оберточно-хрустким (мне сразу ужасно захотелось конфет), она извлекла пудреницу и несколько раз промокнула спонжем нос и подбородок. — Можно Инга.

И только потом перевела высокомерный взгляд на меня. Едва заметно приподняла бровь, как бы говоря: «Что, съела?» В ответ я выдала плоскую шуточку:

— Это у тебя кличка такая? Типа Анка-пулеметчица или радистка Кэт?

К моему удивлению, водитель засмеялся звонким баритоном.

Лейтенант Инга щелкнула крышкой пудреницы и хмыкнула:

— Не всем же быть Белоснежками.

Тут водитель повернулся в профиль, кося глазом на меня. Лицо у него и вправду оказалось азиатское. Вроде и красивое даже, породистое такое, горбоносое — но уж очень… уголовное, что ли.

— Мы хорошие ребята, девочка. А вот ты попала в плохую компанию. — И снова уставился на дорогу.

Я тоже стала глядеть в окно. Пейзаж скучнейший: измятая холмами лесостепь, пожухшая и безлюдная. И такое же блеклое небо, серое, как застиранная простыня. Солнца не видно. Теней нет…

Где мы? Куда мы едем? Что они со мной сделают? Что им вообще от меня надо?..

— Слышь, Марат, а откуда у тебя эта штука в ноге? — спросила водителя лейтенант Инга.

Черный затылок дернулся.

— И что это всех вдруг так заинтересовала моя нога? Вот и малец тот сопливый возле ее подъезда, — затылок качнулся в мою сторону, — спрашивал про ногу. «Почему это, дядя, у вас в ноге железяка?» Бандитская пуля, вот почему.

Туг засмеялся перчаточный. Глухо так, будто стесняясь.

— Да ведь без этого мальца мы бы до сих пор это… гадали, кто в цирке главный волшебник!

Водитель в ответ только покачал головой.

Это был Тимка, больше некому. Это он меня выдал. Господи, а я-то надеялась, что пронесло…

Вот, значит, почему на нас охотились. Им нужен инициатор! Если бы как-то дать знать Артему… Он бы придумал выход. Но вдруг Артем точно так же едет сейчас, скованный и с мешком на голове, в другой машине, полной самодовольных лейтенантов?.. Нет, об этом лучше не думать. Взяли только меня. Хорошо, если Артем это уже знает, тогда он просигналит Отто и остальным, и они залягут тише прежнего, и никто не нападет на их след.

А мне надо выбираться самой.

Мобильник Марата заиграл вступление к раммштайновскому [14]«Ангелу». Он полез куда-то в нагрудный карман своей кожаной куртки, подбросил трубку к уху и выпалил:

— Слушаю!

Секунд пять из телефона доносились какие-то отрывистые выкрики, а потом Марат с чувством чертыхнулся, свернул на обочину и остановился.

— Что? Что там? — загалдели разом перчаточный и Инга.

Марат спрятал мобильник обратно, сложил ладони на руле и рявкнул:

— Коренева убили. Эта сволочь… — Он обернулся ко мне (лицо перекошено, стиснутые зубы сверкают, как сабли), привстал и протянул руку. Я подумала, что, наверное, он придушит меня прямо сейчас — без суда и следствия. Челюсть у него затряслась, переносицу пересекла глубокая трещина, а глаза язвили так, что не надо никакого оружия. От животного страха затрепетало нутро. «Я все скажу, — мысленно взмолилась я. — Все, что хочешь. Только про Коренева этого я слышу впервые. Я его не…»