Белоснежка и семь апостолов

Очень скоро — я чувствую это без всякой приставки «сверх» — что-то случится. Все мы — и мои ребята, и эти циркачи — так или иначе последние месяцы готовились к встрече. Она состоится очень скоро. Где и как — трудно спланировать. Но рубеж слишком близок, счет идет уже на часы, и за этим главным моментом — кромешная тьма, ни проблеска уверенности, ни клочка удовлетворения, ничего. Я не знаю, что будет потом. Я не знаю, удастся ли их взять без потерь. До сих пор мы только репетировали — теперь предстоит настоящая схватка.

Звонит телефон. Я беру трубку. Это Коренев.

— Да.

— Товарищ капитан, мы знаем, кто обратитель! Через секунду это уже знаю и я.

Венди

Я никуда не уехала, отец Михаил уговорил меня остаться и пообещал, что бы ни случилось, предоставить мне защиту и покровительство. Старухи от меня отстали. Видимо, стали побаиваться.

Отец Михаил оказался сенсором.

Это выяснилось через неделю.

В тот день была как раз суббота. Мы встретились в церкви — как-то незаметно для самой себя я стала приходить на литургии по субботам и воскресеньям. После службы отец Михаил попросил меня дождаться его, и когда он закончил все дела, мы пошли в парк и сели на скамейку. Было тихо, только сухие листья с негромким шорохом играли в догонялки у наших ног.

Видя, что он не знает, с чего начать разговор, я задала главный вопрос:

— Вы проснулись, да?..

Он глубоко вздохнул и кивнул. Стало быть, напрасно я опасалась, что он окажется в числе тех, кого инициировать невозможно. Надо сказать, я пыталась прикинуть, каким магом может стать такой человек, как отец Михаил. Точно не телекинетиком. И не пирокинетиком. Вряд ли левитатором. Я бы поставила на лекаря. Или телепата.

— Рассказывайте, — подтолкнула его я.

— Тебе много раз приходилось выслушивать истории о том, как это бывает в первый раз?

— О да, бывало! — засмеялась я. — Я их даже коллекционирую. И все же думаю, у вас особенная история.

Он замялся:

— Ты ведь понимаешь, почему я пошел на это… Я молился, я просил Господа дать мне знак, что я приобрел в ту минуту — благо или проклятие?.. Мне было важно получить знамение, потому что сам я этого так и не понял.

— Вы просили знамения, даже не будучи уверенным, что инициация была удачной? А если бы все осталось как было?

— Это тоже было бы знамение…

— Но перемена случилась, вы сами сказали.

— Да. Я все время готовился к этому, прислушивался к себе, ждал. А произошло все как-то… внезапно и одновременно буднично. Выключились одни ощущения и включились другие. Без всякого усилия.

— Когда это случилось?

— Вчера. Ты, наверное, помнишь: около десяти часов вечера в доме отключили электричество. Мы ужинали. И вот в тот самый момент, когда в комнате погасла люстра и стало совершенно темно, я и прозрел. Увидел Свету и мальчишек… но совсем в других красках. Я даже не подберу верных слов для того, чтобы описать это… Они излучали свет. И в оттенках этого света была упорядоченность, была структура. Я не видел их насквозь в буквальном смысле, нет; но даже на расстоянии я чувствовал, как бьются их сердца.

— Отлично, — улыбнулась я и машинально процитировала Чжао: — Вэллком ту ауэ комьюнити. На свете стало одним сенсором больше.

— Сенсор — неподходящее слово.

— Это, как бы вернее выразиться, жаргонизм. Есть тысяча разновидностей этого дара, но сенсорами мы называем всех, у кого есть внутреннее зрение. Некоторые видят предметы и людей даже сквозь стены, некоторые видят только объекты, температура которых такая же или выше, чем температура тела самого мага, некоторые могут с одного взгляда отличить мага от человека и даже угадать его специализацию, некоторые видят только живые объекты, некоторые…

Тут отец Михаил жестом остановил меня.

— Живые, — повторил он. — Именно живые. В тот момент, когда я прозрел, я вспомнил о знамении — благословение или проклятие, Господи?! — и…

— Ну?

— …и увидел, что Света носит ребенка. Представляешь, я увидел его сердечко… Но когда, умиленный, я перевел взгляд на Тимку… — Отец Михаил невесело покачал головой. — Я тоже увидел в нем чужую жизнь.

— Ой, не берите в голову, отец Михаил, — поспешила успокоить его я. — У каждого второго ребенка его возраста глисты. Он же во дворе в песке возится, а потом руки немытые в рот сует, а в эту песочницу кошки и собаки дворовые гадят. Тимку даже к врачу вести не обязательно, купите таблетки в аптеке. Или вот есть еще отличное народное средство — коньяк с пургеном…

Священник расхохотался. Я тоже засмеялась, но не над народным рецептом. Вспомнив его слова о знамении и оценив увиденное отцом Михаилом с этой точки зрения, я не могла удержаться от мысли, что у Всевышнего своеобразное чувство юмора.