Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Однако мы должны помнить, что эта гипотеза не только весьма спекулятивна, но и делает сильное предположение о том, как соответствующий уровень связывания на самом деле реализуется в человеческом мозге - набор предположений, которые, однако, в настоящее время весьма правдоподобны (см. разделы 3.2.3 и 3.2.4). Что же тогда будет точным физическим коррелятом феноменального целевого свойства, физического свойства, которое реализует каузальную роль, делая презентационный контент доступным для внимания и помогая интегрировать его в глобальную модель мира? Это равномерность временного отклика определенного подмножества детекторов признаков в мозге. Формально эта равномерность может быть выражена временной константой в нейронном алгоритме. Это функциональный вид инвариантности. Именно эта временная равномерность, физическое свойство минимально достаточного нейронного коррелята соответствующей формы презентативного содержания, проявляется как ультрагладкость, если считывается репрезентативным механизмом более высокого порядка (например, вниманием) с меньшей мощностью временного разрешения. Этот механизм не в состоянии представить временную тонкую структуру нейронной обработки, а только тот факт, что временная однородность как таковая только что была достигнута. Если мы перейдем к более крупной нейронной совокупности, составляющей перцептивный объект в целом, то та же самая временная согласованность может быть прочитана как целостное свойство этого перцептивного объекта (ограничение 4).

 

3.2.11 Адаптивность

В главе 2 мы использовали ограничение третьего лица, ограничение "глобальной доступности", в качестве яркого примера того, как общее понятие ментальной репрезентации может быть обогащено и постепенно уточнено до понятия, включающего феноменальное содержание. В начале этой главы мы увидели, что это ограничение на самом деле является лишь частным случаем того, что я затем представил как "ограничение глобальности", ограничение 3. Глобальная доступность, в ее трех дифференцированных вариантах доступности для управляемого внимания, для познания и для контроля действий, - это просто эквивалент третьего лица феноменологического ограничения глобальности, как оно вновь появляется на функциональном уровне описания. В этой главе ограничения со 2 по 10 имели один общий аспект: они были феноменологическими ограничениями. Это означает, что эти ограничения, которые в конечном итоге должны были быть наложены на дескриптивно правдоподобную концепцию феноменальной репрезентации, были разработаны преимущественно с использованием позиции первого лица. Всегда начиная с феноменологических ограничений, я пытался отнестись к целевому феномену - сознательному опыту - настолько серьезно, насколько это возможно, чтобы максимизировать феноменологическое правдоподобие. Затем я предпринял дальнейшие попытки, с позиции третьего лица, семантически обогатить эти ограничения на четырех различных субличностных уровнях описания. Репрезентативный, вычислительный, функциональный и нейронаучный уровни анализа служили для того, чтобы придать нашей рабочей концепции сознательной репрезентации специфичность и экспериментально достижимые предсказания. Последнее и последнее ограничение, которое я хочу предложить, соответствует моему эволюционному предположению, представленному в главе 2. Если мы хотим понять, как сознательный опыт, феноменальное "я" и перспектива от первого лица могли быть приобретены в течение миллионов лет биологической эволюции, мы должны предположить, что наш целевой феномен обладает истинным телеофункционалистским описанием. Адаптивность - по крайней мере, на первый взгляд - является полностью объективным ограничением от третьего лица. Prima facie кажется, что нет прямого сознательного коррелята адаптивности или дезадаптивности конкретных ментальных репрезентаций. Это также является причиной того, что первый, феноменологический уровень анализа все еще отсутствует: Переживаем ли мы когда-нибудь субъективно эволюционное происхождение наших сознательных ментальных состояний как таковых?