Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Аналогичное преимущество имеет система, обрабатывающая информацию с позиции первого лица. Она впервые может внутренне представить и обработать всю информацию, связанную с субъектно-объектными отношениями, в частности с переходными взаимодействиями между системой и окружающей средой. Например, если эта система связана с сенсомоторными петлями, то теперь она может внутренне моделировать и, возможно, предсказывать развитие таких петель. С другой стороны, интересно отметить, что чистые рефлексы и поведение, не предполагающие сознания, также не предполагают наличия субъект-объектной дихотомии для организма. Возможно, при рассмотрении природы чистых рефлексов просто не имеет смысла (или не создает объяснительного потенциала) предполагать такую дихотомию на репрезентативном уровне описания (Feinberg 1997, p. 87 f.).

 

Центрированность как функциональное свойство

Центрированность нашего внутреннего репрезентативного пространства соответствует, во-первых, центрированности поведенческого пространства. Тривиально, область каузального взаимодействия физических существ также обычно центрирована, поскольку сенсоры и эффекторы таких существ обычно сосредоточены в определенной области физического пространства и имеют ограниченный радиус действия. Этот базовый факт часто упускается из виду: Распределенные существа, чьи органы чувств и возможности генерировать двигательный результат широко разбросаны по области их каузального взаимодействия в физическом мире, могут иметь мульти- или даже нецентрированное поведенческое пространство (возможно, Интернет в конечном итоге сделает некоторых из нас похожими на таких существ; забавный ранний мысленный эксперимент см. в Dennett 1978a, p. 310 ff.). Я бы утверждал, что у таких существ в конечном счете появятся и совершенно иные, нецентрированные феноменальные состояния. Короче говоря, эмпирическая центрированность нашей сознательной модели реальности имеет свое зеркальное отражение в центрированности поведенческого пространства, которое человеческие существа и их биологические предки должны были контролировать и ориентироваться в ходе бесконечной борьбы за выживание. Это функциональное ограничение настолько общее и очевидное, что его часто игнорируют: в человеке и во всех известных нам системах сознания сенсорные и моторные системы физически интегрированы в теле одного организма. Это единственное "ограничение воплощения" тесно локализует все наши сенсоры и эффекторы в очень маленькой области физического пространства, одновременно устанавливая плотную причинно-следственную связь (см. раздел 3.2.3). Важно отметить, что все могло бы быть иначе - например, если бы мы были сознательными межзвездными газовыми облаками, которые развили феноменальные свойства. Аналогичные соображения могут быть применимы и на уровне социального познания, где все происходит иначе, поскольку имеет место, пусть и неосознанная, форма распределенного моделирования реальности, обладающая множеством функциональных центров.

Во-вторых, в нашем случае Я-модель функционально привязана к внутренне генерируемому входу (см. раздел 5.4 и главу 6). Это меняет и функциональный профиль глобальной, сознательной модели реальности (см. раздел 6.2.3): сознательная модель мира теперь не только феноменально, но и функционально центрирована, поскольку привязана к мозгу порождающего ее организма через устойчивую функциональную связь. Эту устойчивую функциональную связь с самым глубоким ядром мозга организма обеспечивает Я-модель. Происхождение перспективы от первого лица теперь фиксируется через специфическую каузальную роль, создавая область максимальной стабильности и инвариантности. Обратите внимание, как понятие функционально "центрированной феноменальной модели мира" может быть тесно связано с понятием "центрированного мира" в работах Куайна (1969, p. 154) и Д. К. Льюиса (1979), а именно как более точное и эмпирически прослеживаемое описание того, что на самом деле является объектом эгоцентрических пропозициональных установок (например, в терминах классов возможных миров, выделенных паттерном нейронной стимуляции индивидуального организма). Только что упомянутая устойчивая функциональная связь имеет много теоретически значимых аспектов. Один из них заключается в том, что она прочно связывает все действия организма (будь то когнитивные, аттенционные или поведенческие) с внутренним контекстом, а именно с элементарной биорегуляцией.

Работа с моделью реальности, организованной перспективно, чрезвычайно обогащает и дифференцирует функциональный профиль системы обработки информации, позволяя ей генерировать совершенно новый класс действий - действий, направленных на себя (например, вспомните множество новых моделей самоисследующего поведения, демонстрируемых шимпанзе после того, как они узнают себя в зеркале).