Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Доминирующая структурная особенность феноменального пространства заключается в том, что оно привязано к индивидуальной перспективе. Феноменальные репрезентанты должны не только обеспечивать формирование объектов, сегментацию сцен и глобальное моделирование сложных ситуаций, но и формирование феноменального субъекта. Сознательная Я-модель еще не является феноменальным субъектом, потому что, возможно, существуют патологические конфигурации (как при акинетическом мутизме), где рудиментарное сознательное Я появляется без субъективности, в отсутствие феноменальной перспективы первого лица. Для того чтобы соответствовать этому ограничению, необходима детальная и эмпирически правдоподобная теория того, как система может внутренне представлять себя для себя, и как загадочный феномен, который философы сегодня называют "перспективой первого лица", может возникнуть в естественно развивающейся системе обработки информации. Субъективность, рассматриваемая как феномен, находящийся на уровне феноменального опыта, может быть понята только в том случае, если мы найдем исчерпывающие теоретические ответы на следующие два вопроса. Во-первых, что такое сознательно переживаемое феноменальное "я"? Во-вторых, что такое сознательно переживаемая феноменальная перспектива первого лица? Поскольку самость и перспективность являются основной темой этой книги, я могу быть очень краток на этом этапе (более подробное описание ограничения перспективности см. в главах 1 и 6).

Опять же, следует отметить, что перспективность не является необходимым условием для приписывания сознательного опыта данной системе. Существует ряд классов феноменальных состояний; например, духовные и религиозные переживания определенного рода или полностью деперсонализированные состояния при тяжелых психических расстройствах, в которых умозаключение к наиболее правдоподобному феноменологическому объяснению говорит нам об отсутствии сознательного "я" и сознательно переживаемой перспективы от первого лица. Такие состояния важны и имеют большое значение для современной теории разума, и они случаются чаще, чем многие думают. Я принимаю такие глобальные эмпирические состояния за случаи бессубъектного сознания. На уровне своего феноменального содержания они больше не привязаны к индивидуальной, сознательно переживаемой перспективе первого лица. Это не означает, что в рамках нефеноменологической, например эпистемологической, концепции субъективности они не могли бы по-прежнему правдиво описываться как слабо субъективные состояния, например, в терминах исключительно внутренних моделей реальности, генерируемых индивидуальными системами. В стандартных ситуациях эпистемический доступ к своим ментальным состояниям осуществляется через сознательно переживаемую перспективу первого лица, но это не обязательно должно быть так во всех случаях. Даже если феноменальная перспективность не является необходимым условием для приписывания сознательного опыта данной системе, она, вероятно, является наиболее яркой и захватывающей характеристикой нашего целевого феномена - обычного состояния бодрствования человеческих существ. Ограничение перспективности - самая интересная тема с философской точки зрения, потому что более пристальный взгляд на это ограничение может помочь нам понять, как субъективность нашего целевого феномена (порождающая столько концептуальных и эпистемологических проблем для исследований сознания) в конечном счете коренится в глубинной структуре феноменальной репрезентации.

 

Феноменология перспективности