Бей первой, леди!

— Жив, — кое-как проговорил Макс, попытался сесть, но снова затошнило, липкий ледяной комок рванулся из желудка к горлу, и Макс решил пока не дергаться. Знакомые ощущения, кстати, так уже было когда-то в его жизни, и называлось это сотрясением. Но тогда он в хоккей без шлема играл, и так головой о бортик приложило, что сознание враз отлетело, как и сейчас. Снова-здорово, что ли?

— Лежите, лежите, — услышал он незнакомый голос и увидел над собой сразу троих. Того парня, что шарахнулся от Кристалла, и еще двоих, и того самого азиата заодно, только глаза у него были не узкие, а огромные, с расширенными зрачками.

«Лежу». — Макс повернул голову и посмотрел на Юльку. Сидит: чумазая, зареванная, но руку его не выпускает, вцепилась, как недавно в гриву Кристалла, губы трясутся.

— Что это было? — спросил Макс. Сам он не очень хорошо соображал: до того было тошно, и перед глазами все качалось, что он решил догадок не строить, а уточнить у очевидцев. Должно же быть этой дряни, что с ним приключилась, какое-то объяснение.

И нашлось — разумеется, простое, странно, что сам не догадался, но не до того было: тошнота и сонная одурь не давали сосредоточиться.

— Он на дыбы встал, а ты уйти не успел. Копытом по голове зацепило, — сказал вместо Юльки тот парень, что сидел рядом с девушкой и откровенно пялился на нее. Остальные трое держались поодаль, слышался хруст песка, глухое ржание и храп: Кристалл уже угомонился, но его пока не увели.

Макс приподнялся на локте и посмотрел на лошадь: мокрая от пота, вся в пене, седло перекошено набок, но уже не бесится, роет копытом песок. А копыто-то подковано, а подкова толстая, и летело с высоты метра, а то и двух. «Странно, что он голову мне не проломил». — Макс потрогал затылок, лоб и виски, посмотрел на ладони — крови на них не было. Он перевернулся на спину и сказал Юльке:

— Рогожскому позвони, пусть тебя заберет, а я попозже подъеду.

Сказал, хоть и чувствовал, что не то что сесть за руль — идти самостоятельно не может, но вид у Юльки был такой, что знать об этом ей не следовало. В глазах снова тоска и ужас, и черт бы с ними, это понятно, это сейчас объяснимо, но кроме этого еще и решимость, упрямая решимость, как тогда, при их первой встрече в саду.

— Позвони, — повторил Макс и сел так, чтобы оказаться между ней и парнем. Тот все понял, отошел в сторонку и сказал:

— Я «Скорую» вызвал. Сказали, что сейчас приедут.

Перед глазами снова потемнело, Макса мотнуло, но он удержался, уперся ладонью в песок и ничего не видел. Было жутко: что открой глаза, что закрой, видишь одно и то же, то есть ничего. Да еще и правый бок зверски болит, точно под ребро нож всадили.

— Больно? — шептала рядом Юлька. — Больно тебе? Где, скажи? Ну, говори же!

— Ты Рогожскому позвонила? — Он хотел заорать, но сил не хватило. Снова вывернуло, но уже не так, как в первый раз, Макс лег на песок и закрыл глаза.

— Сейчас, подожди, сейчас они приедут, — плакала рядом девушка, кто-то подошел к ней, попытался увести, но она огрызнулась так, что этот кто-то мигом исчез из виду. Кристалла увели, больше никто не храпел, не топал поблизости, осталась только Юлька. Она сидела рядом и все говорила что-то, но уже спокойно, без слез, спрашивала и, не дождавшись ответа, говорила дальше, не отставала от Макса, не давала отключиться и впасть в забытье, пока в манеже не появились врач и фельдшер.

— Сотрясение, — с налету заявил тот, подтверждая худшие подозрения Макса, — черепно-мозговая, в больницу надо.

Макс хотел сказать, что ему нельзя в больницу, но снова стало так плохо, что слова застряли в горле. Да и слушать его никто не собирался, с помощью врача и оказавшегося рядом парня он кое-как доковылял до «Скорой» и плюхнулся на кресло в салоне. Юлька стояла рядом, смотрела испуганно, но не плакала, попыталась тоже сесть в машину, но врач решительно закрыл дверь, крикнул через приоткрытое окно:

— В ЦРБ приходите, в травматологию! С пяти до семи вечера!

«Скорая» резко взяла с места, Макс прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Потом нашарил в кармане джинсов мобильник и набрал номер Рогожского. Тот ответил моментально, точно ждал звонка.

— Я в больницу попал, — стараясь говорить своим обычным голосом, произнес Макс, — Юлька в конюшне осталась. Ее забрать надо…

— А сам ты где? — как-то очень спокойно поинтересовался Рогожский, но по фону Макс понял, что тот говорит уже на ходу.

— В «Скорой», в ЦРБ везут, — доложил он, и из трубки понеслись короткие гудки. Все, дело сделано, теперь можно и отдохнуть. Юлька на своей территории, ей ничего не грозит, Рогожский уже едет за ней. И все бы ничего, но петарда… Она ж точно с неба упала в буквальном смысле, перелетела через забор. Чья-то шутка или?.. Не похоже на шутку, если вспомнить, что было дальше. Вспоминать было больно и неприятно, Макс закрыл глаза, откинулся на спинку продавленного кресла и, еле ворочая языком, отвечал на вопросы врача, сжимая в пальцах ватку с нашатырем.