Я преподнес обоим шпаги. Стол, само собой, был сразу забыт. Оружие для боярина – и средство ведения боя, и гордость, и игрушка. Как у нынешних мужчин машина. Оба разглядывали лезвие, делали взмахи, оценивая баланс и вес.
– А хороша!
– В Европе сейчас все с такими ходят, сабли – те редко встретишь, а мечи и вовсе не видел ни разу.
– Ай, угодил с подарком. Легка, в руке ровно бабочка порхает. Только против меча не устоит, – восторгался Велимир.
– Так против меча и сабля не всякая поможет.
Я поинтересовался здоровьем сына Велимира.
– А вот я его сейчас позову – сам увидишь!
На зов отца прибежал сынишка боярина – краснощекий отрок, от былой хвори и следа не осталось. Справившись о его здоровье, я одарил и мальчика заморским гостинцем, припасенным для этого случая Ксандром. Отец отпустил его в детскую.
– Давайте за стол, стынет все.
Обед плавно перетек в ужин, и мы с трудом поднялись из-за стола ближе к полночи. За съеденным и выпитым и сказано было много. Я пересказал наши странствия, остановившись на самом интересном. Оба слушали с нескрываемым вниманием и неподдельным интересом.
– Занятно ты время провел, Юрий! А в нашем захолустье время как будто остановилось. Никаких новостей особенных и нет, даже обидно – похвастаться нечем.
Ночь я провел у боярина на мягкой перине, выспался великолепно.
После завтрака, памятуя о вчерашнем обеде, перешедшем в ужин, засобирался.
– Юра, оставайся, чего тебе срочного в городе делать?
Я помялся.
– Еще у меня дела есть.
Велимир весело засмеялся:
– Знаем мы эти дела, небось к Варваре Матвеевой собрался! На своем коне поедешь?
– А как же, пусть хозяина вспомнит да разомнется.
– Андрей ему застаиваться не давал. Кобылка твоя пусть у меня в конюшне постоит, на обратном пути заберешь. Передавай и от нас старому боярину привет.
Через четверть часа я уже летел на Орлике по грунтовке, только пыль клубами вилась.
Вот и знакомый мостик, за ним, через поле – усадьба вдали виднеется. Сердце забилось. Черт, не влюбился же я! Положа руку на сердце, Варю вспоминал в Италии не часто – был поглощен лечением пациентов, отдаваясь любимому делу полностью. А вот поди ж ты, вернулся в Россию, и потянуло сюда.
Пока с мостика спускался да ехал не спеша через поле к усадьбе, меня уже приметили слуги. Сердце радостно прыгало в груди при виде чисто выметенного двора с короткими жердинами, знакомых ворот.
И вроде не видел во дворе никого, но стоило подъехать к воротам усадьбы и спешиться, как подскочил слуга, взял с конюхом коня под уздцы. Орлик послушно пошел в конюшню, а я заорал: «Стой!» Не наступать же второй раз на те же грабли. Подарки-то были приторочены к седлу. Отвязал мешок, я хлопнул коня ладонью по крупу: «Иди уж!»
И пока шагал по двору, двери уж распахнулись, вышел отец Вари и показалась она сама. Варя передала отцу корец с медовухой, а он уже вручил его мне. Я выпил и перевернул корец вверх дном.
Меня пригласили в дом.
И Варя, и старый боярин одеты были нарядно, словно на праздник или для выхода в церковь. Я же был с дороги пропылен, да еще этот мешок дурацкий – как побирушка выглядел, ей-богу! Однако хозяева радушно улыбались, не обращая никакого внимания на мое одеяние и не попеняли за мой вид, явив деликатность.
Войдя в горницу, я первым делом отвесил поклон и перекрестился на образа в красном углу. Затем вручил Аристарху шпагу. Понятно, что возраст у боярина уже не тот, чтобы в сече с татарами рубиться, но оружие для мужчины – фетиш в любом возрасте. И, вручая шпагу, я делал недвусмысленный намек на его еще твердую руку и ясный разум.
Глаза боярина вспыхнули от радости, он оглядел и любовно погладил эфес шпаги, ножны. Потом встал, по-молодецки развернул плечи и медленно вытащил шпагу из ножен, явно любуясь тусклым блеском лезвия. Взмахнул, свыкаясь с оружием.
– Ну как, Варя, находишь отца? Могу еще крепко шпагу держать! – светился Аристарх. – Хороша, потрафил с подарком, Юрий, порадовал меня, старика! Это чья же такая?
– Испанской работы, из Толедо. Во Франции, Испании, Италии такими уж давно все дворяне и еще наемники пользуются. Сабли только у кавалеристов остались.
– А что, удобное оружие – легкое, верткое. Годков эдак десять назад ее бы мне в руку… – мечтательно произнес Аристарх. – А нынче только на пиры и брать, для виду бравого.
Боярин сел на лавку, важно поглаживая бороду.
Мы с Варей смотрели, как ее отец радовался подарку. Господи, да я же ей-то самой еще ничего не подарил!
Я полез в мешок, вытаскивая ленты, чулки, еще что-то, что любезно положил мне Ксандр, знающий толк в женских предпочтениях, складывал все это на лавку, потом сгреб неуклюже в охапку и протянул девушке.
– Варя, это все тебе, из заморских стран!
Лицо Вари вспыхнуло, глаза засияли. Она бросила на меня благодарный взгляд и, бережно прижав подарки к груди, юркнула за дверь.
Аристарх улыбнулся.
– Ишь, примерять побежала, – кивнул он.
Боярин придвинулся ко мне:
– Знаешь ли, давненько я ее подарками не баловал. А одну сейчас в город не отпускаю, побаиваюсь после того случая. Давай-ка, садись, немного наливочки выпьем для аппетита, пока челядь обед готовит.