Бей! Корсар из будущего

Я приподнял голову, начал считать. Что за чертовщина?! Их должно быть семь, а лежащих вокруг костра – шесть. Где же еще один? Может быть – караульный? Бродит неподалеку и ударит в спину в самый неподходящий момент. А где Матвей с напарником? Добрались ли уже до места? Вот будет конфуз, если я прокричу выпью и рванусь на татар, а они подойти не успели.

Я решил подождать.

Прошло около получаса. Где же все-таки Матвей и где еще один татарин? Скоро светать начнет, надо напасть в темноте – она наш союзник.

Один из лежащих татар зашевелился, перевернулся с боку на бок и снова захрапел. А ведь коней рядом не видно. Вот недотепа! Наверняка кони пасутся невдалеке, и при них – коновод. Вот и объяснение – почему вокруг костра только шесть человек.

Мы поползли к костру, и за несколько шагов до него я вскочил, ухнул филином, забыв, как кричит выпь, выхватил саблю и в два прыжка оказался рядом со спящим. С размаху рубанул саблей по голове лежащего. Рядом со мной рубил Калистрат.

С другой стороны костра, из черноты ночи, возникла огромная фигура Матвея, который с утробным хеканьем, как будто бы дрова рубил, крушил шестопером черепа и кости татар. Только жуткий хруст слышался. Никто из татар не успел даже вскочить. В минуту все было кончено.

– Вы чего так долго сигнал не подавали? – спросил Матвей. – Мы уж, грешным делом, подумали – не случилось ли чего.

– Тел у костра шесть, а должно быть – семь. Вот я и выжидал, гадая – где седьмой.

– Он коней пас. Лошади выдали, мы храп конский услышали. Подкрались, а татарин замотался в халат с головой и дрыхнет. Я ему голыми руками шею-то и свернул. Так что он раньше их, – Матвей кивнул в сторону догорающего костра, – в рай попал, с гуриями теперь пирует.

– Ну, тогда молодец, камень с души снял. Опасался я, что коновод шум услышит – на коня да за подмогой. А так получается – все чисто сделали.

– Чисто! – ухмыльнулся Матвей. – Ты на себя посмотри – все в крови.

– Отмоемся. Парни, соберите оружие да в чересседельных сумках пошукайте. Что найдете – ваш трофей.

– А коней куды? – с жалостью в голосе решил справиться Калистрат.

– Да ты никак от жадности сбрендил, Калистрат. Продать их здесь некому, на корабль не погрузишь. Пускай пасутся. Уж весна – чай, не погибнут с голоду.

– Эх, жалко, добро пропадает. – Мужицкая натура Калистрата не могла враз согласиться с такой потерей.

– Ну, коли жалко, седлай да скачи через Дикое поле прямо до Владимира, – изрек Матвей.

Все, кроме Калистрата, засмеялись.

– Ну что, будем корабль до утра ждать или снова в лодку и – на тот берег?

– Лучше в лодку и – к кораблю. Боюсь я мертвяков, – поежился напарник Матвея, я вот даже имени его не знаю.

– Живых бояться надо, все зло от них. А мертвяков чего бояться – лежат смирно.

– А д-души неупокоенные? Вдруг в оборотней превратятся? – заикаясь от ужаса, смотрел он на застывших в неестественных позах татар.

– Хватит страшилками пугать. Берем оружие – и в лодку.

Мы забрали оружие, обшарили сумки и, не найдя ничего стоящего, вернулись к лодке. Побросали оружие на дно, и Матвей с Калистратом уселись за весла. Работали споро и через полчаса увидели неровный огонек кормового фонаря. «Наконец-то», – мы подплыли к чернеющей громаде ушкуя.

Вахтенный у костра вначале всполошился, отступил в темноту, однако, увидев, как из причалившей лодки выпрыгивают четыре фигуры, увешанные оружием, и узнав своих, успокоился, подошел.

– Ну, как прошло?

– А ты сам сядь в лодку, съезди – посмотри, – съязвил Матвей. – А то сидел у костра, темноты боялся.

Вахтенный сконфузился, но ненадолго, и пошел за новым сушняком – поддержать осевший костер.

Мы побросали оружие недалеко от костра и пошли к реке замывать от крови одежду; изрядно продрогнув, стали отогревать руки над пламенем костра. Постепенно команда, спавшая на ушкуе, проснулась, заслышав разговор на берегу.

Через борт свесился заспанный Кондрат.

– Все в порядке? Наши все целы? – сжав бороду в кулак, с тревожным ожиданием спросил купец.

Услышав мой бодрый ответ, облегченно вздохнул и перекрестился.

– Ну, слава Богу. Всем подъем!

Ежась от утренней сырости, по трапу сбегали ушкуйники, устраиваясь на корточках у костра. Распалили костер пожарче, сварили кулеш. Пока закипала вода, участники набега рассказывали о ночной победе над татарами. А я с восхищением смотрел на русских голиафов, наперебой, в подробностях расписывающих детали ночной вылазки и свои впечатления. И было чем гордиться. Они не побоялись рискнуть – ведь татар было куда больше, и кто знает, как все могло обернуться. Они чувствовали себя героями на своей, русской земле, и им будет о чем поведать детям, когда вернутся домой, во Владимир.

Подошли Ксандр с Кондратом.

– Как думаешь, Юрий, что с этим делать? – Кондрат показал головой на пленника, понуро сидящего на палубе со связанными руками.

Треволнения ночи уже прошли, больше нас с берега преследовать никто из татарской ватаги не будет, только пленный в живых и остался.

– А давайте его отпустим, вишь, смирный какой теперь, да и веры нашей, – предложил я.