Бегство от фортуны

Роман более не смел возражать своему другу. Он немедленно послал слугу за нотариусом, и вскоре по городу распространилось ошеломляющее известие о воистину царском подарке, сделанным сеньором Соломоном из Барселоны – новым гражданином великолепной Венеции.

К А Р Н А В А Л

И при смехе иногда болит сердце,

и концом радости бывает печаль.

      Библия (Притча. 14, 13)

Зима – самое подходящее время для хандры. Солнца светит мало, и потому холодно и темно. Человек – такое же дитя природы, как и всё живое на земле, и потому дефицит тепла, который усугубляется коротким световым днём, во все времена вызывал состояние грусти и необъяснимой тоски. Недаром язычники конец декабря, когда, изнуряющая мгла, наконец, начинала отступать перед долгожданным светом, праздновали как торжество дня над ночью. Первые христиане, не сумев искоренить этот обычай, приурочили к этому празднику день рождения Христа, желая тем самым привлечь язычников к своей вере.

Венецианцы же пошли ещё дальше. Уставшие от долгих холодных ночей они решили устроить карнавал прямо по середине зимы. Им, жизнерадостным и неунывающим жителям средневековой Европы, просто был необходим такой праздник, способный развеять зимнюю хандру.

После новогодних торжеств весь январь венецианцы были заняты приготовлениями к очередному карнавалу: шили разнообразные костюмы и изготавливали диковинные маски.

Лучия, которая совсем недавно родила четвёртого сына, как истинная венецианка с большим рвением приступила к приятным предкарнавальным хлопотам.

– Ты тоже собираешься участвовать на празднике? – спросила её Ирина, справедливо полагая, что мать не оставит грудного младенца на попечении кормилицы.

– Конечно, буду, – ответила Лучия. – Карнавал – это такое грандиозное событие, которое просто невозможно пропустить! Мы с тобой сошьём нарядные платья, каких не было никогда. Ты не представляешь, Ирина, какое это великолепное зрелище.

У Лучии блестели глаза от восторга, отчего Ирина, которая прежде не участвовала в подобном празднике, тоже загорелась желанием.

И вот настал торжественный день, когда жители Венеции, как один, нарядились в красочные костюмы и надели самые разнообразные маски. За окном начала играть громкая музыка, и улицы «жемчужины Адриатики» заполнились весёлой разноцветной толпой.

– Пошли, Соломон, – велел Роман другу, надевая маску. – Сегодня все сходят с ума в этом городе. Чем мы хуже их?

Соломон тоже напялил маску и присоединился к Роману.

– Главная интрига этого действа заключается в том, чтобы непременно остаться неузнанным. Богатые и бедные, аристократы и простолюдины, – всех уравняла сеньора маска. Это действует пьяняще. Сегодня ты – тот, кем мечтал быть всю жизнь, однако завтра вновь вернёшься к горькой действительности, и потому сей безрассудный день ты стремишься продлить по возможности дольше. Карнавал будет шуметь всю ночь.

– А как же наши жёны? – замешкался Соломон.

– Пошли. Сегодня нет ни жён, ни возлюбленных. Сегодня – одни маски.

Соломон со вздохом вспомнил Монику. Их взаимная симпатия, возникшая при мимолётной встрече, впоследствии переросла в любовный роман. Молодой задор девушки покорил сердце видавшего виды шкипера. Истосковавшаяся по мужской ласке Моника влюбилась в него без ума и уже не представляла свою жизнь без бравого командора. Они часто встречались наедине, однако не осмеливались выказывать свою страсть в обществе, боясь скомпрометировать друг друга. С некоторых пор Моника стала избегать его, а вскоре и вовсе исчезла. На все настойчивые запросы прислуга в доме отвечала, что госпожа выехала из города в неизвестном направлении. От подобного неведения Соломон пришёл в отчаяние. Ему казалось, что такое событие как карнавал заставит её, как коренную венецианку, наконец, объявиться. Но этого не произошло, и шкипер продолжал пребывать в полной растерянности.

Лучия и Ирина, оставив детей у кормилицы, растворились в карнавальной толпе. Одеты они были почти в одинаковые платья, но в различные маски. Повсюду играла праздничная музыка, взрывались хлопушки, гремели трещотки. Все безудержно ликовали и танцевали.

Лучия от души радовалась. Любовь к карнавалу была у неё в крови. В отличие от неё Ирина смотрела на этот праздник со смесью радости, тревоги и удивления.

– Смотри Ирина. К тебе смерть пришла, – заливаясь смехом, сказала Лучия.

Та обернулась и ахнула от испуга. Перед ней стояла маска смерти в чёрном плаще с капюшоном и с длинной косой. Ирина резко отпрянула назад.

– Не бойся. Это же маска, – хохоча, проговорила Лучия. – И потом, она ищет вовсе не тебя.

– А кого же? – спросила Ирина, ещё не оправившись от страха.

– Вон того поросёнка, что идёт вместе с мясником.