Беглец поневоле

Лис сообщил женщине, что греки остаются с ними. Монра пожала плечами, но никак не прокомментировала это. Лис дал ей гримёрский набор, и посоветовал, не теряя времени, использовать из него всё, что ещё можно использовать для изменения внешности.

– На всех вряд ли хватит по полной программе, но ты постарайся применить компоненты как можно рациональнее.

– Хорошо, – коротко пообещала Монра и немного задержала взгляд на Лисе.

У Лиса возникла мысль, что, возможно, она несколько меняет мнение о «дикаре». Несколько секунд он тоже молча смотрел на Монру, затем встал и, дружески потрепав её по плечу:

– Ну ладно, я пошёл. Пожелай мне удачи!

Женщина отстранилась:

– Не распускай руки, землянин.

Лис вздохнул.

– Знаешь, – криво усмехнулся он, – ей-богу, как говорится: будь попроще, и к тебе просто потянутся люди. И, заметь: даже ванвиры!

Он встал, подмигнув Монре, и вернулся в пещеру.

Перед тем, как вывести лошадь, Лис немного воспользовался содержимым сумки и поработал над своей внешностью. Он вернул волосам тёмный цвет и даже сделал их ещё более чёрными, увеличил горбинку на носу и сменил контактные линзы, придав глазам тёмно-карий цвет. Усы индейцы не носили, и Лис без сожаления расстался с этим надоевшим украшением.

Лис ехал к индейскому каравану, постоянно поглядывая по сторонам. Но всё было спокойно, гравилёты рыскали далеко.

Его быстро заметили, и навстречу выехало шестеро воинов. Когда индейцы, трое из которых держали наготове луки, а трое выставляли копья, приблизились на расстояние полёта стрелы, Лис остановил лошадь, отпустил поводья и сделал приветственный знак, означавший, что идёт с миром. Затем он скрестил руки на груди и стал спокойно ждать.

Индейцы гортанно вскрикнули и пустили стрелы, вонзившиеся в землю прямо перед ногами лошади. Лис молча смотрел, не меняя позы. Это было своего рода боевое приветствие и одновременно проверка выдержки незнакомца. Лис внутренне усмехнулся: так индейцы постоянно доказывали храбрость и некоторым образом самоутверждались.

Поскольку Лис не проявлял враждебности и держался спокойно, воины подъехали на расстояние нескольких метров, окружив всадника со всех сторон. Два воина – один постарше, другой помоложе, показались Лису знакомыми. Он наверняка видел их раньше, когда бывал в главном стойбище племени, но его индейцы, естественно, не узнавали.

– Приветствую вас, славные воины! – сказал Лис на наречии племени. – Я охотник, хочу говорить с вашим вождем!

Индейцы переглянулись, и после нескольких секунд замешательства самый старший кивнул:

– Мы сообщим о твоём желании великому Шольтеаку. Следуй за нами!

Они двинулись к каравану, двое впереди, остальные по бокам от Лиса, держа луки наготове.

Возле первых повозок старший воин велел остановиться, а сам направился к группе старейшин, где пребывал и вождь.

Оставшиеся воины не спускали с него глаз. Мужчины и женщины, находившиеся поблизости и не занятые наведением порядка в караване после обыска, тоже разглядывали незнакомца, но к настороженности стражей примешивалась изрядная доля явного любопытства.

Наконец воин, докладывавший вождю, вернулся и сообщил, что Шольтеак готов выслушать незнакомого охотника. Лис кивнул и поблагодарил воина, после чего они уже вдвоём направились к месту, где на разостланных на земле шкурах расположились вождь и старейшины, курившие трубки.

Лис спешился и приветствовал вождя и старейшин, кивнувших ему вполне благосклонно. Шольтеак жестом пригласил сесть.

Лис снял меч и сел, положив оружие рядом. Шольтеак махнул рукой, и молодой воин подал Лису трубку. Лис не мог сказать, что ему нравились сорта табака, выращиваемые индейцами, но выбирать сейчас не приходилось, поэтому он сделал хорошую затяжку и выпустил струю дыма, демонстрируя удовольствие. Следя за реакцией старейшин, Лис увидел, что на их мало проницаемых лицах отразилось удовлетворение: индейцы не жаловали тех, кто отказывался от трубки или же курил лишь для соблюдения «протокола».

– Мы тебя не знаем, незнакомец, – сказал Шольтеак. – Поведай, кто ты и откуда пришёл, а потом расскажи, чего ты хочешь. – Вождь обвёл взглядом старейшин, которые согласно кивнули головами.

Землянин тоже кивнул в знак согласия и, не торопясь, затянулся ещё раз, демонстрируя степенность в разговоре, что чрезвычайно ценились у индейцев. Кроме того, они вообще очень любили слушать рассказы, тем более, если таковые выглядели правдоподобными. А изысканная обстоятельность бесхитростных повествований вообще ценилась очень высоко.

Лис выдал историю, которая родилась у него в голове во время наблюдения за караваном в бинокль. Он охотник, причём, наполовину индеец. Мать происходила из племени, жившем далеко на юге в прерии за рекой Штром, отец – рыцарь из государства Алемана, и мальчика нарекли по желанию отца Германом.

Но злые родственники выжили внебрачного сына рыцаря, более похожего на мать-индианку, чем на отца, и совсем молодым юношей он отправился скитаться и охотиться, побывав уже с тех пор во многих местах.