Беги, ведьма

– А зачем им в дороге такая обуза? Женщина при смерти и дите малое… Бросят они голубушку нашу на погибель, как пить дать бросят. А девочка, гляди-ка, уснула. Умаялась бедная. Горе-то какое, при живых родителях дите – сиротинушка, никому не нужная. Хоть бы Лизавета Васильевна очнулась, поглядела бы, какая у нее доченька красавица.

Доченька красавица… Это же ее, Лизы, доченька. Родилась девочка, как и мечталось. Родилась, а она и не помнит ничего. Только море расплавленное вокруг и голоса. Да еще боль. Если больно, значит, и тело есть. Только непослушное, ни пальцем шелохнуть, ни глаза открыть. А так хочется посмотреть на доченьку…

– А я вот подумала, баба Груня. – Голос Стешки звенит от возбуждения. – А мы с Ванюшкой ее с собой заберем вместе с ребеночком. И тебя тоже. Ванюшка мой добрый, спорить не станет.

– А заберите! Лизавету Васильевну с девочкой заберите. – Голос бабы Груни делается суровым. – Пропадут они тут. А я старая уже, чтобы жизнь наново перекраивать, да и зачем вам обуза такая? И не перечь мне! А лучше, раз пошел у нас такой разговор, послушай, что скажу. Знаю, что вечер уже на дворе, но ты же говорила, что вещи у вас собраны. Так вот, немедленно уезжайте, не дожидайтесь утра. Мало ли что утром случится. Ты прямо сейчас дите забирай и Ванюшке своему вели лошадь запрягать. А я к хозяйке в комнату поднимусь, соберу вещи на первое время ей и девочке. Может, украшения какие найду, если полюбовница их еще к рукам не прибрала. Вам на новом месте деньги понадобятся.

– Баба Груня…

– Беги, Стешка, не медли. Да смотри, на глаза никому не попадайся. Хорошо, что дите уснуло. Только укутай потеплее, холод какой на дворе…

Заскрипели половицы под грузным весом нянюшки, звонко и торопливо зацокали Стешкины каблучки, открылась и почти бесшумно затворилась дверь. Наступила тишина.