Беги, Люба, беги!

— То, что он для его конкурентов в зале суда выиграл, им за его стенами сторицей аукнулось. Думаете, Мамонов свои проблемы у прокуроров решал? Да не смешите, Любовь Петровна!

— Вы имеете в виду, что Олег, — голос у меня дрогнул, — продавал информацию своих клиентов другой стороне?

Бухгалтер посмотрел снисходительно и вздохнул. Казалось, моя наивность его так забавляла, что он делался все разговорчивее. А может, дело было в коньяке.

— Послушайтесь, Любовь Петровна, доброго совета: не лезьте вы во все это! Какая теперь разница, что он делал? Ему сейчас один бог судья.

Доценко, естественно, разницы не было. Его ведь никто не подозревал в организации убийства!

— Как какая разница? Его ведь могли убить в отместку.

— Конечно, — безразлично пожал он плечами, встречая ласковым взглядом подходящую официантку. — За что же еще? Только были это люди самого Мамонова, я вам говорю! Елена была взбалмошной до безумия, мне Олег часто говорил. Так вот, как и рассчитывал Мамонов, втрескалась она в вашего мужа до полного бесчувствия. А тот их специально вместе сводил: то дарственную оформить, то проконсультироваться... Я лично думаю, Мамонов их все одно бы в живых не оставил. Так вроде перед людьми неудобно любовницу за так хлопнуть, а тут она ему с вражеским адвокатом изменяет. Совсем другое дело! Я Олегу сто раз говорил, да он поначалу меня не слушал, мол, у нас с Мамоном договор. А Елена начала жутко к вам ревновать, пришлось ему даже мобильный менять, чтобы вы не вовремя не позвонили. Потом стала требовать, чтобы он на развод подал, а он, дурак, прости господи, взял да брякнул, что Вы беременная. Мол, в таком положении он жену бросить не может. Так она специально поехала, чтоб на вас посмотреть!

— Что было, то было! — хмыкнула я.

— Тут Олег и рад бы с этой дурой развязаться, да куда там! Попал, как кур в ощип! С одной стороны, Мамон — ох не любил шуток дядя, а с другой Елена — та их просто не понимала!

— А как Олег на это согласился?

— Не за Христа ради, конечно. Поначалу он и сам запал на Елену. А что, она баба красивая... Дорогая игрушка. Но больно характер скверный!

— Мамонов ему заплатил? — Волосы у меня едва не зашевелились.

— Ну да. А на что он новый «Опель» купил?

— Господи... — пробормотала я, совсем уже чумея.

— Сначала, конечно, Елена Мамонова боялась. Конспирировалась и все такое. Потом осмелела — никто внимания вроде не обращал, вот она и решила, что самая умная. Даже к себе Олега притащила, пока хозяин был в отъезде. А охране было приказано ничего не замечать. Так у нее от безнаказанности крыша совсем съехала. А как шлепнули Мамона, она сдуру решила, что сможет все под себя подмять. Да кишка тонка оказалась... Думаю, ребята мозгами пораскинули и решили, что хозяин на ее совести. Только вы не думайте, — вдруг совсем другим тоном сказал Доценко, — Олег вас любил. Это странно, конечно, звучит на фоне всего, зато правда. Только никак отделаться от Елены не мог. И не хотел, чтоб вы узнали...

— А кто ему угрожал по телефону?

— Не знаю! — чересчур активно замотал головой бухгалтер.

Пока я переваривала сказанное Сергеем, он успел пропустить еще пару рюмочек горячительного напитка. Думаю, можно было бы еще много чего узнать у расслабившегося собеседника, но тут, словно нарочно, на глаза снова попался темно-синий «Фольксваген». Тот же? Он стоял довольно далеко, на другой стороне улицы.

— Сергей, вы не знаете, чей это «Фольксваген»? — спросила я, кивая головой в окно. — Мне кажется, он за мной следит...

Мои неосторожные слова возымели ошеломляющее действие. Вальяжную расслабленность бухгалтера как ветром сдуло.

— Официантка! — заорал он. — Счет!

Потом, не дожидаясь, вскочил, бросил деньги на стол и скороговоркой выпалил:

— Прошу прощения, Любовь Петровна, вынужден вас покинуть... Дела!

И вылетел на улицу. Остолбенев от удивления, я проводила взглядом взметнувшийся вслед за бухгалтером пыльный вихрь и повернулась к скверу. «Фольксвагена» и след простыл. Сильно сожалея, что не сумела узнать, чего же именно так боялся теперь сам Доценко, я расплатилась за кофе и вышла.

Возле своего подъезда я неожиданно столкнулась с Ферапонтовым. Выглядел он усталым, в потухших глазах не светился привычный голубой огонь.

— Добрый вечер, — глядя себе под ноги, кивнул Коля. — Любовь Петровна, я... приношу свои соболезнования... Извините, я не мог приехать.

— Что ты, Коля! — остановила его я. — Я все понимаю! Ты выглядишь усталым.

Мы в это время поднимались по лестнице. Ферапонтов вдруг остановился и, на секунду прикрыв глаза, глухо вздохнул:

— Да, я устал...