Бег по взлетной полосе

Смутная тревога сосет под ложечкой. Выпрямляюсь, отряхиваю джинсы, бесшумно крадусь в комнату и, не включая светильника, переодеваюсь в пижаму. Падаю на кровать, с головой укрываюсь одеялом, прячусь в мягком уютном коконе и проваливаюсь в сон. Я не возьму в него никого, кроме Кита.

Шорохи и стуки, приглушенные голоса, тихий шепот, шаги и ласковое прикосновение ко лбу пробиваются сквозь вязкую как кисель дрему, но не прерывают ее – зарываюсь в подушки и с новой силой ныряю в белые облака над каруселями парка. Кит рядом. Кит смеется…

– А ну вставай, малолетняя шалава. – Одеяло взвивается надо мной, по глазам бьет бледно-розовый рассвет, расслабленное сонное тело обдает холодом.

С трудом фокусируюсь на размытом пятне, возникшем из ниоткуда, – надо мной склоняется мамин муж, его лицо ничего не выражает, но пустота в расширенных зрачках пугает до мурашек. Быстро вскакиваю, забиваюсь в угол, поправляю пижаму, скрещиваю на груди руки.

– Ты… Вы… А где мама?..

– Уехала! – отрезает Игорь. – Зато я остался. И сейчас ты объяснишь мне кое-что.

Я затравленно озираюсь – предметов, которые можно было бы использовать для самообороны, поблизости нет. Как нет и намека, что Игорь шутит.

Его волосы старательно уложены гелем, на шее болтается галстук, поверх пиджака наброшена кожаная куртка, из нагрудного кармана торчит телефон. Ему пора валить в офис. Значит, он не успеет причинить мне вреда.

– Да что не так? – задыхаюсь от негодования. – Знаю, что вернулась поздно, но могла бы вообще не приходить!

– Да-а? – Игорь вскидывает брови, изображая удивление, но его холеную рожу тут же перекашивает от злости. – И что бы ты делала? «Ночевала с Зоей»?

– В смысле? – Пытаюсь казаться смелой, но зубы стучат. – А с кем же еще?

– Мать все мне рассказала! – рявкает он. – Так что заткнись.

От испуга, разочарования, досады и бессилия хочется плакать. Мама… Как она могла вот так запросто выдать ему мой секрет?..

– Мать верит тебе. Я верю, – продолжает грузить Игорь. – Но выясняется, что на самом деле ты таскаешься с каким-то идиотом, который совсем страх потерял?

– Он не идиот! – взвизгиваю я.

«Папочка» подается вперед, резким движением хватает меня за шиворот и швыряет к противоположной стене. Раздается глухой удар.

Плечо немеет, в голове звенит, мир рассыпается на атомы и вновь собирается в картинку, но она подергивается и плывет, а к горлу подступает тошнота.

– Это он учит тебя огрызаться?! Чему еще он тебя учит? – цедит Игорь, не разжимая челюстей, его тонкие ноздри раздуваются, со свистом втягивая воздух. – Может, выбить из тебя дурь, а? Или лучше из него? Ну как, мне пообщаться с ним?

Ужас валуном придавливает живот. Мама с гордостью рассказывала подругам, что ее новоиспеченный супруг – серьезный человек с кучей полезных знакомств, что его университетские друзья стали судьями и прокурорами, что ему ничего не стоит разрулить любую проблему…

Или же ее создать.

– Он ни при чем. – Я съеживаюсь и не слышу собственного голоса. – Не трогай… те его, пожалуйста…

– Уясни одно, Яна… – Игорь внезапно смягчается и подходит очень близко, от него разит чесноком, тяжелым парфюмом и мятной зубной пастой. – Так не поступают! Увижу, что мать плачет из-за тебя, – и ты пожалеешь. Очень пожалеешь! Хотя… – Он переходит на вкрадчивый шепот и заглядывает мне в глаза. – Если я потеряю терпение, вы обе горько пожалеете. Давай, включи куриные мозги и хорошо подумай над своим поведением, подруга.

Потная липкая ладонь ложится на мою шею и холодной змеей ползет вниз.

Я дергаюсь и зажмуриваюсь, порами ощущая тяжелое влажное дыхание на щеке, подавляю рвотные спазмы, кусаю губы.

В ушах шумит кровь.

Внезапно кошмар прекращается.

– Думаю, мы достигли понимания. – Игорь оставляет меня в покое, вытаскивает из кармана брюк смятые купюры и бросает на пол. – Вот, сходи куда-нибудь. Одна. И чтобы в десять была дома. И да: не расстраивай больше маму. Меньше знает – крепче спит.

Я пристально смотрю на него. В его взгляде плавится превосходство, хотя на гладко выбритом лице уже играет примирительная очаровательная улыбка.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

В висках пульсирует боль.

Игорь выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь.

Глава 16

Прижавшись лбом к дребезжащему стеклу, безучастно смотрю на картонные пейзажи провинциального города – яркие многоэтажки из стекла и пластика сменяются древними сталинками и мрачными скверами, полем, промзоной, серыми домами Индустриального района.

Отлипаю от окна, на ближайшей остановке покидаю загазованный салон автобуса и, сутулясь, бреду по разбитому асфальту.

Голова трещит, содранное плечо саднит под рукавом олимпийки.

Я усмехаюсь.

Раньше я и представить не могла, что такое когда-нибудь произойдет со мной. Мама и папа ни разу не повышали на меня голос, теперь же я вдруг превратилась в типичную героиню паблика с шок-контентом. Безмозглая малолетка-лузер, которую избил отчим-извращенец.

И жаловаться некому – Зоя еще вчера закинула меня в черный список, а мама едва ли поверит моим рассказам.

Да и зачем ломать ее счастье?